В свою спальню я вползла, сумела добраться до кровати и упала не раздеваясь, свернулась калачиком и позволила себе заплакать навзрыд, выпуская страх. Падучая у меня появилась, когда умер отчим. Вернее, несмотря на то, что я знала, кто мой отец, я всегда называла папой именно его. Он всегда привозил мне подарки из путешествий, читал сказки на ночь по очереди с мамой, и был категорически против того, чтобы меня таскать во дворец против моей воли. Волю я свою к слову, высказывала очень активно, поэтому от меня сбежала не одна и не две няни.
Скрипнула дверь. Вошла служанка. Сняла с меня одежду, не обращая внимания на истерику своей Княгини. Почему обморок не приходит, когда он так нужен?
Краски кружили бесконечным водоворотом, воздуха совершенно не хватало. Сквозь пелену красок расслышала голос мужа, но совершенно не уловила смысла его слов.
Странно. Он же сегодня очень занят.
Приступ продлился до самого вечера?
Или Князь бросил все дела, чтобы навестить свою припадочную супругу?
Мысли тянулись ленивой липкой ириской, внешний мир казался страшным и болезненным. Кажется, я слышала, как меня ругает мама. Четко видела ее перед собой с ребенком на руках. Она говорила, что я безответственная, что меня совершенно не так воспитала, что я должна быть достойной. А я…
Да, мама, я больная, слабая, глупая. Трусливая, как заметил "отец", бледная копия и жалкое твое подобие.
Что теперь?
— Если в мире останется только глоток воды, я отдам его тебе, — тихий шепот вытащил меня из дремы. Вокруг вновь заплясали огни красок, от которых зарябило в глазах. — Если в мире останется лишь краюха хлеба, я отдам ее тебе. Если в мире останется только один кусочек сухой земли, я отвоюю его для тебя. Потому что весь мир для меня — это ты. Слышишь? Я клянусь тебе в верности, называю тебя своей единственной, обещаю свою жизнь тебе. Слышишь?
Огни успокоились, осели на землю ласковыми котятами и забились куда-то, прижимаясь друг ко другу, испугавшись громкого и сурового голоса Князя.
— Князь, Княгиня очнулась, — улыбнулся уже знакомый мне старец из гор. — Я свидетельствую заключение истинного союза и клянусь, что ни словом, ни жестом не расскажу о нем, пока не получу на то вашего разрешения. Да примет Яррис наши клятвы!
Я закрыла глаза и вновь откинулась на подушки. Перина прогнулась под Джарраком, и он взял мою ладонь в свои руки. Холодные. Волновался?
— Ты меня напугала, душа моя.
— Прости. Я испугалась. Не думала, что так сильно.
