Ее губы были мягкими и одновременно требовательными, и Таро не без удовольствия прошелся по ним языком, пробуя на вкус. Руки сами собой легли на талию женщине, и он невольно поразился тому, какая у нее гладкая и чистая кожа. Ну, если не касаться рубцов выше на спине.
— Что ты делаешь? — оторвавшись от нее, заглянул в потемневшие от желания глаза.
— Впервые изменяю своему мужу, — хрипло отозвалась она.
И потерлась грудью о его, словно кошка, требующая немедленной ласки. Тугой, налитой грудью с твердыми горошинками сосков.
— Это следы ночной магии, — все-таки съязвил Таро, — пожалеешь потом.
— Мне плевать, следы или не следы, — губы Златы опустились на шею, прошлись легкими укусами вниз, в распахнутый ворот рубашки.
Таро судорожно выдохнул.
Ну вот что, что она творит?!! В конце концов, он тоже не каменный, хоть и маг.
Он отстранил ее от себя — но не для того, чтобы оттолкнуть. Желание быть «не одному» выло, вопило и царапало когтями израненную душу. Положив ладони на округлые груди, он покатал большими пальцами соски — Злата закусила губу и застонала, еще сильнее заерзав на нем.
— Хочу тебя, — срывающимся голосом прошептала она, — плевать, что потом.
— Хорошо. — И резко, рывком опрокинул ее на постель, подминая под себя.
Еще несколько мгновений понадобилось, чтобы скинуть рубаху — ему хотелось почувствовать кожей эту маленькую шелковую женщину, что забрала его одиночество. Руки Златы, порхая, пробежались по спине.
— Ты весь в шрамах.
— Ты тоже, — и сжал губами сосок, неповторимый деликатес, — но это неважно. Главное — это ты.
— Та-ро, — простонала женщина.
— Да-да, золотце. Не торопись. Я привык все делать основательно.
Теперь из ее горла вырвалось рычание. Она обхватила ногами его бедра, вжимаясь, приглашая… и он не стал отказываться. Одним резким движением погрузился в нее, и едва не рассмеялся. Так хорошо и легко не было уже очень, очень давно.
Злата вскрикнула, выгибаясь под ним. Он подсунул руку под ягодицы, еще крепче прижимая к себе, и закрыл рот поцелуем. Последней здравой мыслью, что мелькнула в затуманенном мозгу, было «как хорошо, что она меня нашла».
Таро ушел, не проронив ни слова. Лишь коснулся губами макушки, да и то с таким выражением глубочайшей задумчивости на лице, что Злате так и хотелось снова повалить его на перину.
И повторить. Несмотря на то, что ей было стыдно — от себя самой, от того, как кричала, впиваясь ногтями в твердую спину любовника, от того, что впервые кто-то, кроме благословленного Тефом супруга, увидел ее голой, да и не только увидел, что уж там.
