— Селин, — он не мог, не хотел оставить попытку докричаться до нее, — Селин, вспомни. Я Таро! Мы должны были остановить Разлом. Я убил тебя и сделал вампиром. Вспоминай, Некрос тебя побери! ВСПОМИНАЙ!
Таро и сам не понял, как ей удалось ослабить щит и скользнуть внутрь контура защиты.
А в следующий миг Селин с нечеловеческой силой ударила его в грудь, прижимая к стене лачуги.
— Моооой! — прорычала она в лицо, обдавая душным смрадом давно немытого тела, гнилых зубов, разложения, распада… безумия.
Темно-коричневый колтун сбился набок, и Таро увидел ее глаза. Наконец.
— Селин, — выдохнул беззвучно в перекошенный рот.
И только крепче прижал к себе, когда ноги магессы подогнулись, когда из носа, из ушей, из глаз хлынула кровь.
— Прости, прости меня, — раз за разом шептал он, тыкаясь губами в горячую макушку, — прости, что убил тебя еще тогда…
Нащупал в лохмотьях тонкую руку, сжал. Пульса не было, да и не могло быть. Магия крови позволяет убивать быстро и почти безболезненно.
Он потерял ощущение времени. Не знал, сколько простоял вот так, прижимая к себе то, что осталось от прекрасной Селин. Только бесконечное «прости», стынущее на губах вместе с дыханием, стальной обруч, стиснувший горло и слезы, намерзающие на ресницах. А еще — ощущение чего-то недоброго, неотвратимого… накрывающего его самого густой тенью.
Таро угрюмо посмотрел на подошедшего Ратибора.
Купец остановился, почтительно склонил голову.
— Это… она? Я видел отблески, когда полыхнуло… Вот и подумал, что или ты, или… тварь…
Маг разжал руки, и стынущее тело упало на грязный снег.
Ратибор склонился над ней, осторожно отвел в сторону волосы. Лицо Селин тоже оказалось покрыто язвами, корками запекшейся крови, как будто неведомая хворь разъедала ее изнутри.
— Это… женщина, — растерянно пробормотал Ратибор, — как же так? Почему?
— Она была… — Таро закашлялся, в горле расцветал алый цветок боли с лепестками-лезвиями, — она была госпожой Пустошей.
— Да как же… Как так? — Ратибор почесал бороду, — я видел однажды госпожу, она красавица, каких не рождается. А это…
— Она была госпожой Пустошей, — повторил Таро, — но потом утратила рассудок. Вот и все.
Обещай, что ее тело будет предано огню.
Таро с трудом соображал, как дошел до Ратиборова подворья. Колкий цветок в груди не унимался, царапая лепестками-лезвиями, вырезая на сердце «Селин». «Се-лин». Нескончаемое число раз.
Тогда, в далекой и погибшей ныне империи Солс магесса Селин была ему ближе, чем сестра, и уж конечно, куда ближе, чем любовница.
