Стефан перевернул страницу и прочел первый абзац.
«Великим магическим искусством может овладеть только тот, кто при рождении был одарен свойством управлять материей. В настоящее время известны следующие виды управляемой материи: вода, огонь, воздух, земля. В отдельную группу выделяют материю мертвую, несмотря на то, что по сути своей она близка к земле, и материю живую, которую современники полагают близкой к огню. Последние два раздела магической науки есть некромантия и целительство. Также, помимо этого, всегда существует возможность расширения видов управляемых материй, но практика показала, что возможность эта скорее теоретическая».
Он закрыл фолиант и, взяв его под мышку, двинулся к столу.
Было любопытно, кто и когда писал эту книгу. Уже очень давно в княжествах не слыхали ни о живых чародеях, ни о магической науке. Те, кто обладал силой менять мир, давно стали легендами.
Стефан уселся на жесткий стул с высокой спинкой, вновь открыл книгу и углубился в чтение.
Сколько себя помнил, учение всегда давалось ему легко. Так и сейчас — слова привычно складывались в образы, чтобы запечатлеться в памяти.
Сперва он читал введение, длинное и велеречивое. Затем перешел сразу к разделу, посвященному некромантии, и вот тут-то и начались сложности.
По словам автора выходило, что некромант может управлять мертвой материей, дергая за своеобразные нити. Все мертвое буквально обмотано этими нитями, как в кокон. А маг, видя некротические поля, может их менять по своему усмотрению. Дело осталось за малым — увидеть. И в этом-то и была сложность: Стефан не видел.
То, что случилось с вампиром Эйваном, стало внезапной эманацией силы некроманта, неосознанным применением дара. Больше ничего подобного ни разу не повторилось. Даже тогда, когда Лорин на его глазах обратила несчастную Росинку в ллэ, перед этим надругавшись над ее невинностью.
Стефан откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
Может быть, ошибка все это? И он никакой не некромант?
— О чем задумался, княже?
Лорин, как и полагалось вампирше, подкралась совершенно неслышно и теперь стояла по другую сторону стола, опираясь на него ладонями и предоставляя отменную возможность любоваться собой. Замершая в вечности, белокожая и темноволосая. Красивая той необъяснимой красотой, которая и отталкивает, и манит.
Стефан вздохнул. В памяти, словно огненные блики, полыхали воспоминания — вот ее теплые руки обнимают его за плечи, вот мягкие губы прокладывают дорожку из поцелуев по позвоночнику. Тело Лорин было необычайно гладким, кожа — нежной, словно шелк. И все бы хорошо, если бы та же самая память не подсовывала образ другой, совсем другой Лорин…
