"Но ты ведь не будешь отрицать, что именно он поднял тебя от вечно голодной, почти обезумевшей твари к человеку?
Собралась она быстро. И, поскольку сон вампиру не требовался, решила побродить по замку.
Возможно, это последняя ночь, когда она у себя дома.
Если той магии Крови, что нацедит она из Стефана, хватит — что ж, тогда Лорин по-прежнему будет госпожой Пустошей и хозяйкой замка.
Но, Некрос, никто не ведает, что будет завтра…
Лорин шла, вслушиваясь в тяжелый сон камней.
Ее тонкий слух уловил плач Зоринки, размеренное дыхание спящего Гелиссэ. Вот ему-то она даже позавидовала — спит аки невинный младенчик. Некроманта Лорин нашла в оружейной: в трепещущем свете факела Стефан сидел, сгорбившись, и приводил в порядок оружие Эйвана.
Лорин так и замерла на пороге. Одновременно хотелось бежать подальше от этого человека, чтобы не унижаться более — и подойти, обнять эти широкие плечи, поймать губами его дыхание. Лорин стиснула кулаки. Нет-нет, лучше убраться отсюда. Ведь скоро все закончится, и она, наконец, снова будет свободна.
— Не стой там, проходи, — внезапно сказал Стефан, не оборачиваясь, — я теперь чувствую вас… кожей. Похоже, я слишком быстро меняюсь.
Вздохнув, Лорин обогнула его, остановилась напротив. Стефан поднял лицо, страшное, белое, в узорах черных вен. Залитые чернильной тьмой глаза уставились на Лорин, и она невольно задержала дыхание: ничего не прочтешь по таким глазам. Кто знает, что там на уме у некроманта?
— Что, нравлюсь? — хрипло спросил он и отложил меч. Лорин промолчала, и он продолжил, — самое гадкое, что все тело становится другим. Как будто срастается с этим…
— Со смертью, — подсказала она, — когда маг входит в силу, он становится единым целым со своей стихией.
Стефан усмехнулся, покачал головой.
— Ну, со смертью, так со смертью. Если до завтра мое тело не начнет разлагаться, и то хорошо.
— Не начнет, пока ты жив.
Он смотрел на нее, не отводя взгляда, и Лорин отчего-то стало неуютно. Напряжение повисло в воздухе.
— Это правда, что Зоринка сможет вернуть Демена? — спросил князь.
— Правда. Но ей придется долго учиться, чтобы сделать все правильно.
— И кто ж ее учить будет? Этот, твой?..
— Да. Он уже изъявил желание взять ее в ученицы.
Стефан хмыкнул и ничего не ответил.
Вновь молчание.
Лорин чувствовала себя не в своей тарелке под тяжелым взглядом. Князь изменился: чем больше Дар входил в силу, тем отчетливее чувствовалась в нем власть. Она давила, до дрожи в ногах, и Лорин, к собственному ужасу, начинала ощущать то самое необъяснимое желание — упасть на колени, ползти к нему, чтобы горячие пальцы зарылись в волосы, лаская, успокаивая…
