«А с Деменом… она тоже… так целуется?»
Зоринку охватывало чувство беспросветной беспомощности. Теф, зачем она вообще подумала обо всем этом? Чтобы теперь совсем известись от мысли о том, что Демен сейчас с вампиршей? Она вдруг представила себе, как это может быть: вот сильные, загорелые руки Демена ласкают белоснежное тело госпожи, она закрывает глаза, выгибается навстречу мужским ласкам… На большее воображения Зоринки не хватило, но и этого оказалось довольно, чтобы слезы покатились по щекам, срываясь на шелковое покрывало.
Ох, Демен.
Как ей теперь быть со всем… этим?
Как может она выйти замуж за человека, отвезшего ее сестру на погибель?
И Зоринка поняла, что никак. Она не будет женой Демена ни при каких обстоятельствах. Она просто не может предать сестру и стать женой ее убийцы.
Но вместе с этим отчего-то Зоринке было неприятно думать о том, что вот сейчас, сей момент, он с Лорин. От мыслей таких становилось больно, как будто под ребрами проворачивался зазубренный нож.
Зоринка вконец растерялась и запуталась. Ей было тяжко оттого, что Демен пошел к госпоже. Она почему-то злилась на него за это, хотя понятно, что в этом замке приказы госпожи должны неукоснительно выполняться. И еще горше было ей оттого, что, как ни крути, из-за Демена погибла сестра. Даже если Велеслав и приказал отвезти вампиру родного брата, то при чем здесь невинная девушка? Демен мог бы быть чуточку добрее, мог бы отпустить… мог бы…
Ожидание и неизвестность стали невыносимы. Она поднялась с кровати, одернула то, что осталось от рубахи. Осмотрелась.
Покои, куда ее поместила госпожа, не были ни просторными, ни тесными. Здесь стояла огромная кровать под тяжелым бархатным балдахином, у стены скромно устроился небольшой столик на витых ножках. Подсвечники Зоринке понравились — у батюшки не было вещиц столь тонкой работы. Девушка на цыпочках подошла к окну, раздернула в стороны тяжелые занавеси. Оказалось, оно застеклено круглыми мутноватыми стеклышками, сквозь которые мало что разглядишь. Впрочем, это уже было близко к тому, что Зоринка видела в тереме, а потому привычно. За окном же плыла непроглядная темень, и далеко в небе девушка разглядела круглобокую луну, хитроумного братца Сифа.
Вдруг Зоринка ощутила покалывание меж лопаток. Так, словно кто-то давил тяжелым, испытывающим взглядом. Она резко обернулась, не смея вздохнуть: у распахнутой двери, прислонившись спиной к стене, стоял Демен. В его темных глазах искрами отражались огоньки свечей, а на лице — исхудалом, заросшем короткой черной бородой — застыло выражение глубокой задумчивости.
