Шум-гам стих, и я этим воспользовалась.
- Оставьте нас с маменькой, - подала я голос. - Я все объясню сама.
Слуги ринулись вон. Понять их можно, при драке двух кошек лучше не лезть. Раздерут.
А кто тут прав, кто виноват... господское это дело, не их. Точка.
- Опять ты концерты устраиваешь? - поморщилась мачеха.
Я смерила ее насмешливым взглядом.
- Маменька, вам хочется, чтобы я тут навеки жить осталась?
- Что?!
- А как это понять? Вы раз за разом портите мне репутацию. То один хам в карету лезет, то второй в спальню... не боитесь, что господин Демидов от потасканного товара откажется?
- Не откажется, - прошипела мачеха.
Я улыбнулась.
Ну, что-то такое я и предполагала, это облезлая шкура знает больше, чем говорит. Но скажет ли?
- А цену снизить может. Вам деньги не нужны?
Деньги явно были нужны.
- Слишком много ты о себе возомнила, Маша...
Прозвучало так, что мне бы стоило испугаться. Увы... не тот типаж. Не видела она нашего шефа перед сдачей квартального отчета, вот где ужас-то был! Там бы и Чужой с Хищником попрятались. А какая-то тетка, пусть даже она может мне нагадить...
- А магички земли вообще товар дорогой. Я удивлена, что отец так продешевил.
- Ты это о чем?
Во взгляде появилось нечто...
Деньги.
Самое волшебное заклинание всех миров и времен. Скажешь человеку о его выгоде - и он готов на многое, если не на все. Я развела руками.
- А папенька вам не объяснил? Тогда простите. Не могу...
- Я с ним сама поговорю.
Прозвучало достаточно угрожающе. Я пожала плечами.
- Поговорите для начала со слугами. А то вконец распустились, папенька это точно не одобрит. Это ж надо, к княжне, как в кабак ломиться!
Маменька грохнула дверью.
Я пожала плечами и решила почитать дневничок. Итак, Маша, радость наша...
***
Чтение продвигалось небыстро.
Маша придерживалась мнения, что писать надо красиво, вычурно и с завитушками. Еще и на полях рисовала.
Хорошо, что смесь французского с нижегородским тут была не в моде, а то словарь бы понадобился, но и так...
Моя предшественница, как оказалось, была совершенно несчастным существом. Из категории тоскующих-страдающих-горюющих-рыдающих.
Есть такие. Ипохондрики, и даже хуже.
Мария была именно такой.
Она страдала, плакала, она ненавидела отца за предательство памяти матери, сестер - за отнятую любовь отца, мачеху - в принципе...
Разумеется, ее никто не любил, все оскорбляли, унижали, обижали, и свои обиды, вплоть до того, кто и как посмотрел, она обильно выплескивала на странички дневника.
