Тогда я ползу к вам.
Орать я умела. И драться - в общаге научат. И отбиваться, и за себя постоять, и наехать на кого-то... еще в те времена меня было сложно переорать. И сейчас я использовала все старые навыки.
Хватит с меня дипломатии!
- Почему ты в грязном ходишь, постирать сложно? Почему дети кое-как одеты? Почему денег нет, на что они, б... , потрачены?
Маман пыталась что-то вякнуть, но потом поняла, что это бесполезно. Даром, что все упреки справедливы.
Подхватила с порога веник и шагнула ко мне, угрожающе занося его.
- Ах ты, дрянь! Да я тебя сейчас...
Не знаю. Кажется, она хотела меня по лицу этим веником ударить.
Ага, наивная...
Бить я ее не стала, все же баба и дура. Но перехватить руку за запястье и завернуть за спину? Спокойно.
Маман согнулась вдвое.
- Пусти!!!
Я вынула из пальцев веник и откинула в сторону.
- Значит так. Я сейчас навожу порядок в этом гнидюшнике. Ты идешь за лекарем. Нормальным лекарем, ясно? Уговариваешь, умоляешь, всеми правдами и неправдами приводишь его сюда. Я оплачу, но ребенок ночь с такой ногой терпеть не будет. Ясно?
- ПУСТИ!!!
Я усилила нажим.
- Не слышу ответа?
- Айййййй!!!
- Я так долго могу простоять. А если доведешь - сломаю руку, и пойдешь ты за лекарем еще и для себя. Поняла?
Ярость схлынула, осталось опустошение. Холодное, ледяное... не то, что руку - шею бы свернула. И не пожалела, и не посочувствовала.
Довольно!
Кажется, бабища это почувствовала. Как-то подобралась и заскулила.
- Машенька, пусти...
- Еще драться будешь?
- Н-нет...
Я махнула рукой и выпустила тетку.
- Живо! За лекарем!
Та отшатнулась, потирая плечо и глядя с ненавистью.
- Ты...
- Урок повторить?
Я шагнула вперед. И видит Бог, я бы ее сейчас прибила, но мозгов хватило у Анны, что-то она на моем лице прочитала. Передернулась - и выскочила за дверь, едва не снеся Ваню с дровами.
- Ну, ты ломишь, сестренка!
Голос был явно восхищенным. Сколько он видел?
- Ты почему за лекарем не послал? Я двадцать рублей в месяц переводила, неужели на эти деньги нельзя прожить и сколько-то отложить? Ты понимаешь, что у мальчишки или растяжение или перелом, он без ноги остаться может?
- Двадцать? - уловил только одно Иван. - А мать говорила, десять...
- Грррррр, - ответила я.
Если эта жирная вша говорила детям про десятку, то половина оставалась ей. И на что она потрачена? Или отложена?
Если отложена, тогда хоть понятно, на черный день. Но куда ж хуже, твой сын без ноги может остаться? С этим не шутят!
Но если нет...
