Здесь много и других весьма важных выводов, проливающих свет на самые различные стороны жизни русского княжества домонгольской поры.
Исторические и историко-географические труды
М.В. Довнар-Запольский был, по-видимому, первым историком Смоленской земли в целом[55]. Однако его книга еще не ставила широких задач и основывалась на пассивном изложении сообщений летописей.
Более глубока книга П.В. Голубовского, не потерявшая большого значения и поныне[56]. Источниковедческая база ее намного шире: летописи, актовый материал, историческая география, археология. Подробно устанавливались границы Смоленской земли, определялись цептры, детально анализировался известный договор Смоленска с Ригой 1229 г. и многое, что было тогда установлено в этом документе, принадлежит науке и сейчас. За географической главой — глава об экономике, а далее за детальным разделом о генеалогии смоленских князей автор рассматривал «Общественный и политический быт» на основе «Уставных грамот Ростислава». Самое ценное в книге — локализация большинства пунктов Устава Ростислава 1136 г., проведенная с широким использованием поздних данных (например, Можайских актов). Значительно устарела ныне одна из последних глав книги Голубовского: «Политическая история», ибо писалась в дошахматовский период изучения летописей.
Историко-географические исследования П.Н. Голубовского вскоре были дополнены интересными книгами И.М. Красноперова[57].
Крупнейшим событием в историко-географических исследованиях Смоленской земли была книга А.Н. Насонова. Блестяще владея летописями, ученый выяснил историю роста Смоленского княжества, что находит полное подтверждение в исследовании нами других источников[58].
Большой интерес представляют и работы В.В. Седова по исторической географии Смоленщины, хотя наше изучение вопроса и показало, что со многими заключениями автора согласиться нельзя. В.В. Седов впервые сопоставил данные письменных источников с археологией, отыскал остатки многих упоминаемых в них центров и частично их обследовал. Особенно важно его доказательство местонахождения древнего Вержавска, что уже предполагал И.И. Орловский, не имевший каких-либо убедительных доводов[59]. Последняя работа. В.В. Седова, посвященная этой теме, базируется в основном на его предшествующих разысканиях и не учитывает многих исследований последних лет, в частности А.В. Поппэ. Так, Устав 1136 г. датируется им все еще 1137 г., весь комплекс грамот смоленской епископии воспринимается им, как и во времена П.В. Голубовского, единовременным документом, и пункты, упоминающиеся в последней грамоте комплекса (по Я.Н. Щапову, конец XII–XIII вв.), попадают в 30-е годы XII в.
