На самом деле это была профессиональная уловка первоклассного шпиона Герхарда Крюге. О нем знали очень мало, только имя. И большинство разведок сомневались, что это был именно немец. В ФРГ он разговаривал на немецком языке. В Польше — по-польски. Он так ловко путал следы и уходил от пограничных отрядов, что даже собаки след не теряли. Пограничникам приходилось разделяться и обследовать предполагаемые места. Карпенко с Вулканом и старшим сержантом Олегом Микулич погнался по верному следу. Шпион, догоняемый пограничниками, прятался за деревьями и отстреливался. Одна пуля ранила Олега в плечо. Вулкан, отпущенный с поводка, вцепился в руку нарушителя и тот выронил пистолет. Левая рука неожиданно достала из кармана нож, и овчарка заскулила от боли, ослабив хватку. В это время подоспели остальные пограничники и связали Герхарда. Карпенко склонился над пограничным псом. Тот был уже мертв. Сержант злобно взглянул в безжалостные глаза:
— Собаку… зачем? Собаку…зачем? — спросил он, делая долгие паузы между словами.
Николай поднял с земли овчарку и понес ее к военной части, а отряд выстроился в шеренгу и снял головные уборы. Казалось, что погибла не собака, а пограничник. Шпиона передали контрразведке, и вскоре он был осужден на долгий срок. А сержант несколько дней не находил себе места: непривычный пустой вольер, пустая миска. И ужасная до боли тоска.
Карпенко поспешил к начальнику части и, прождав его целый час, зашел с ним в кабинет с рапортом.
— Лишайте меня звания, товарищ полковник! Я виноват! Я не оправдал доверия! Это я погубил легендарного пса! Я не успел, не успел, — сказал он.
— Здесь граница, сержант, всякое бывает, — спокойно сказал Брагин. — Со всем нужно смиряться.
— Но только не с этим! — Карпенко сорвал с себя погоны и положил их на стол. — Я не достоин того, чтобы носить звание младшего сержанта! И высокое звание солдата, а тем более пограничника Советской Армии. Простите, что не оправдал Вашего доверия!
— Не горячись сержант. Мы передадим тебе другую собаку. Вот Мухтар в десятом вольере, например.
— Помните, я говорил, что у хозяина может быть много собак, а у собаки только один хозяин?
— Ну вот, сам же признался.
— Это не про меня, есть и такие хозяева, у которых только одна собака, — Карпенко положил рапорт на стол и, дождавшись приказа, вышел с территории части. Теперь уже навсегда.
Николаю больше недели пришлось ждать подписания рапорта. И все дни он не находил себе места. Пустой вольер, миска и нетленная память жестоко терзали его душу.
