— Волк, — ответил майор. — А это мои спутницы.
Буреслава торопливо закивала, уступив им дорогу. Вульф медленно въехал в ворота, за ним — степнячки с Натальей. Мельком он посмотрел назад: у Реи с Иллой лица были каменные, у Натальи — брезгливое.
— Относитесь проще к людям, — сказал по-русски Волков. — Вполне возможно, что дальше будет куда хуже.
— Не хочу и думать об этом, — ответила девушка.
Почему-то Волков не сразу задумался о том, что за суд упомянула Буреслава. Лишь когда они пристраивали коней в загон у дома старосты, Рея заметила, что пришедшие в себя крестьяне стягиваются к центральному перекрёстку, то и дело озираясь, будто опасаясь чего-то. Вульф, недолго думая, оставил Иллу задать животным корма, а сам отправился туда же. Перстень горел всё ярче — они приближались к центру.
Даже на первый взгляд самый неосведомлённый в историческом плане человек без труда сказал бы, что собираются делать эти люди. Никаких особых познаний для этого не требовалось, а сама тема столько раз освещалась в голливудских блокбастерах, что… Короче говоря, селяне готовились сжечь ведьму.
— Вот ведь изверги, — пробормотал майор. Рея, как всегда, воспринимала происходящее совершенно спокойно. Наталью, кажется, проняло по-настоящему.
— Вы попытаетесь что-то сделать? — спросила она с надеждой в голосе.
— Ну… — Вульф вздохнул. Здравый смысл требовал отказать ей. Вторгаться во внутренние дела общины с риском устроить бойню, брать на руки очередной балласт, который некуда девать… всё это говорило само за себя. И хотя Вульф всегда считал себя весьма здравомыслящим человеком, точно так же он понимал, что не сможет глядеть, как горит на костре женщина. Особенно если она невиновна.
А если вспомнить опыт земной «охоты на ведьм», скорее всего, так оно и было.
Пусть за триста лет сожгли не так уж и много народу. Пусть даже значительная часть сожжённых, вопреки общеизвестному мнению, были мужиками. Всё равно реальным колдовством из них владели очень немногие, а когда на костёр отправили девятнадцатилетнюю дочку курфюрста, очень набожную и кроткую девицу…
В общем, Вульф знал, что всё равно попытается.
— Сельчане! — крикнул вставший рядом с горой сухих веток Фаддей. Он был по-прежнему в кольчуге и при оружии, похожий на небогатого ратника, если бы не глупая рожа, торчавшая из ворота рубахи. — Настал день справедливости! Сегодня мы накажем эту потаскушку, подстилку кровососа, за её блуд и колдовские дела!..
