— Нет, ну как такие милашки могут откусить кому-то руку? — восхищенно воскликнула мама и сложила ручки у груди от накрывшей ее волны умиления. Я бросила на сеструху торжествующий взгляд. — Это Сашка, наверное, их покусала, в это я скорее поверю.
Девчушка в розовом аккуратном платьице высвободилась наконец из папиной хватки и, искусственно засмеявшись, упала на пол. Снизу я увидела, что выходное платье моментально покрылось зелеными пятнами от свежескошенного газона (да-да, в нашем приюте было нечто наподобие газона, те самые волонтеры постарались).
— Сашка, встань, противно смотреть, — поморщился папа.
— Покусава, покусава, — хохотала Сашка. — Покусава бабачек!
— А мне они нравятся, — вдруг ни с того ни с сего задумчиво проговорила мама, и Сашка мгновенно снова вскочила на ноги.
— Мне тозе! — крикнула она так громко, что у меня в ушах зазвенело, и вцепилась мертвой хваткой в прутья. Сеструха отпрянула еще дальше вглубь.
Тут из-за стены высунулась еще одна голова и скептически перевела взгляд от меня к сеструхе. Голова принадлежала немного потрепанному мальчугану, который был на порядок старше вредной Сашки, но все еще входил в разряд щенков.
— Маленькие какие-то, — вынес он свой вердикт.
Как по команде над соседской стенкой тут же взлетел ротвейлер и, хрипло гавкнув, грузно шлепнулся об пол. У мальчугана загорелись глаза.
— Вот это собака, — пролепетал он, чуть не прослезившись от восторга, и ринулся к вражескому вольеру.
— Не смей руки совать! — крикнул вдогонку папа, явно уже проклинавший всю эту затею с походом в приют.
Это было очень типично для пап, по которым сразу было видно, что они пришли не по доброй воле, а были долго и слезно умоляемы и шантажированы мамами и детьми. Они всегда топтались где-то поодаль и настороженно наблюдали за происходящим, готовые в любой момент броситься в бой и выхватить из пасти зверя своего дитятю. Почему папы не хотели гладить нас и вообще чувствовали себя очевидно не в своей тарелке, мне было непонятно. Изредка папы приходили одни. Тогда они целенаправленно шли к самым большим и гавкучим псам и, даже не пытаясь с ними познакомиться и познать их сущность, забирали их, конечно же, обезумевших от внезапно обвалившегося счастья, домой.
— Хочу тако-о-ого! — простонал мальчишка, прилипнув к вольеру с ротвейлерами, что мне показалось очень небезопасным. — Все меня будут тогда уважать и бояться в школе.
Тут уже мама оторвала его от прутьев и поставила рядом с папой, от греха подальше.
