Парк Академии накрыл первый, пока ещё тонкий слой снега. Крупные хлопья продолжали сыпать день за днём, и сколько бы ни старались дворники, победить сугробы им было не суждено.
Исгерд стала реже выходить из своей комнаты. Свободное время она проводила над книгами, лишь иногда выбираясь полетать под тренировочным куполом — садиться в собственный звездолёт ей было тяжело. Стоило дотронуться до холодного металла, как в памяти всплывали прикосновения горячих рук Ролана, сильных и сухих, их движения внутри железной птицы и его улыбка — адресованная ей самой.
Зима прошла в тишине и молчании. Волфганг, видимо, успокоенный тем, что невеста больше не пытается перечить, оставил её в покое. Они вместе завтракали и ужинали, обменивались малозначимыми замечаниями о погоде и иногда о политике, а потом расходились по своим комнатам.
Однако с наступлением весны Исгерд стала ощущать, что ей не хватает движения, и время, которое раньше отводила на лётные тренировки, теперь стала уделять фехтованию.
Они с Волфгангом всё чаще пересекались в тренировочном зале — Волфганг слыл первым фехтовальщиком, и, столкнувшись с ним несколько раз в поединке, Исгерд быстро поняла, что драться с ним довольно тяжело. Она ни разу не выиграла бой. Волфганг с клинком в руках казался автоматом с ледяным равнодушным взглядом, каждый удар которого попадает точно в цель.
— Хотела бы я добиться такого мастерства, — призналась как-то, не удержавшись, Исгерд и впервые за всё время знакомства увидела на губах Волфганга искреннюю улыбку.
— Благодарю, — сказал тот, — вы близки. Но импульсивность иногда вас выдаёт.
Исгерд нахмурилась — ей не нравилось слышать подобные обвинения на свой счёт, но спорить тогда не стала.
Волфганг предложил вместе отправиться домой, и Исгерд согласилась. С тех пор они стали ждать друг друга после занятий каждый день. А ещё через некоторое время Волфганг предложил:
— Мы с вами уже столько знакомы… Может быть, проведём время вне Академии хотя бы раз?
Исгерд согласилась, потому что ей, привыкшей всюду сопровождать Консула в командировках, давно уже осточертело находиться в четырёх стенах.
Волфганг заказал такси, так что оба оказались в равном положении — на заднем сидении. Однако почти всё время поездки провели в тишине.
Исгерд смотрела, как проплывают за окном, блистая многообразием цветов то хрустальные на вид и создающие иллюзию прозрачности, то громоздкие и не пропускающие света, то изящные и словно парящие в воздухе небоскрёбы и особняки.
