— А что насчёт Ларссон?
— А, — Брант самодовольно улыбнулся, — уже видел её? Хороша?!
— Не по тебе, — с неожиданной для себя самого злостью отрезал Ролан.
— Ещё бы, — улыбка на губах Макалистера стала только шире, — она приехала к Рейнхардту. Ларссон уже подселили к нему в блок. Вся Академия гудит.
Ролан не успел дослушать до конца, когда обнаружил, что пытается сесть, но растяжки ему не дают.
— К Рейнхардту?! — процедил он. — Это ещё почему?
Брант пожал плечами и откинулся назад.
— Ну, говорят, Консул хочет заключить с Рейнхардтами союз.
Глаза Ролана недобро блеснули.
— Как это понимать? Разве фон Крауз не были опорой Сената на протяжении сотен веков?
— Вопрос не ко мне, — Брант развёл руками и покачал головой.
— Это предательство, — твёрдо сказал Ролан.
— Потому что Ларссон приехала не к тебе?
— Да. То есть, нет. Дело не во мне!
Окончательно запутавшись в том, что именно настолько его бесит, Ролан умолк.
Брант посидел ещё немножко и пошёл к себе. А Ролан всё думал о том, как лучи солнца играли на платиновых ниточках волос Ларссон. «Идиот», — в конце концов решил он и уткнулся в планшет.
Комната, выделенная Исгерд, выходила окнами на залив — и на изгиб стены, в котором виднелось ещё одно окно, так что казалось, потянись рукой — и достанешь стекло.
Далеко внизу мерцали и искрились лазурные волны, успокаивая глаз и лёгким шорохом лаская слух. И если бы не чёртово окно, Исгерд могла бы поверить, что всё будет хорошо.
Глубоко вдохнув и отвернувшись от окна, она подошла к зеркалу. Кадетский китель получить она не успела и потому чувствовала себя неуютно среди окружающей элегантной строгости в белом камзоле, расшитом серебром, и с брыжжами батиста у горла — мода столицы немного отличалась от той, что царила в остальных частях Гесории. Здесь, на Тардосе, предпочитали строгость, а ближе к окраинам и вовсе царствовал минимализм — многие ограничивались обыкновенными комбинезонами цвета компании, в которой работали.
Исгерд едва успела оправить кружевные манжеты, когда в дверь постучали.
Надежда, что на пороге стоит кто-то из персонала — а ещё лучше, гонец из столицы, приехавший забрать её домой — угасла довольно быстро.
Стоило открыть дверь, как Исгерд увидела перед собой сверкающее улыбкой лицо Волфганга Рейнхардта, которое не раз уже изучала на фотографиях — в основном чтобы выяснить, что из себя представляет этот человек.
Волфганг был ожидаемо красив, и всё же камерам не удалось передать особое, тягостное обаяние обречённости, поселившееся между его бровей. Глаза его имели тёмно-синий, как глубокие воды сапфира, цвет и в сумраке могли показаться почти чёрными. Чёрные волосы элегантной волной лежали на плечах, явно тщательно уложенные с утра.
