Если учесть, что Православие решительно против произвольного человеческого фантазирования на Божественные темы, столь распространенного в западной иконописи, что указанные композиции православных икон, явившись в древности, затем бережно повторялись, не дополняясь новыми, на иные темы, то нам остаётся предположить, что они произошли от особых Божиих откровений.
Здесь мы подходим к важнейшему основанию канона православной иконописи: в своем первооснове православные иконы должны быть Божиим Откровением, должны быть Боговдохновенны!
"Подобно тому, как великие подвижники оставили нам в словесных образах описания Царства Божия, которое было внутри их (Лк. 17,21), — говорит Л. Успенский, — другие подвижники оставили те же описания его в образах видимых, на языке художественных символов и свидетельство их столь же подлинно. Оно то же откровенное богословие, только в образах. Это своего рода писание с натуры при помощи символов, так же как и словесные описания святых отцов. "Ибо мы говорим о тем по созерцанию, — свидетельствует св. Симеон Новый Богослов, — почему сказываемое должно быть именуемо паче повествованием о созерцаемом, а не помышлением". Как Священное Писание, так и священный образ передает не человеческие идеи и представления об истине, а саму истину — Божественное Откровение. Ни реальность историческая, ни реальность духовная не допускают никакого вымысла. Поэтому церковное искусство реалистично в самом строгом смысле этого слова как в своей иконографии, так и в своей символике..... Никто не может возвещать о Божественной жизни сам от себя. Поэтому икону выдумать нельзя. Только люди, знающие по собственному опыту то состояние, которое в ней передаётся, могут создавать соответствующие ему образы, являющиеся действительно "откровением и показанием скрытого", то-есть участия человека в жизни созерцаемого им преображенного мира, подобно тому, как Моисей творил такие образы (в Скинии — о. Л.) какие видел, и сделал херувимов, какими видел их, то-есть "по образу, показанному на горе" (Исаи. 25,40). Только такой, образ может, в своей подлинности и убедительности, указать нам путь ж увлечь нас к Богу" ("Настольная книга священнослужителя" т. 4, М. 1983, с. 192).
В иконной символике одним из важных свидетельств того, что изображение относится к вневременной, внеземной реальности, созерцаемой как Откровение Божие людям, пребывающим ещё в реальности земное, является так называемый "ковчег", своего рода обрамление иконы, которое выступает над плоскостью иконы, так что изображение на внутренней плоскости — это образ внеземной действительности, а выступающий "ковчег" — знак действительности нынешней, земной, через которую, сквозь которую мы смотрим на реальность иную. Очень часто нимбы святых лиц выходят за внутреннюю плоскость, захватывая часть "ковчега", что свидетельствует о том, что свет Божий и в земной реальности светит, и её увлекает, зовёт к преображению, к вхождению в новый мир "новой земли" и "нового неба".
