Мать гибким и быстрым движением поднялась из-за стола, взяла его под руку и вкрадчиво сказала:
— Мельтек, хватит фокусов. Не надо стращать мою дочь.
Я мгновенно оскорбилась. Меня?! Таким? Лин хихикнула.
– Её таким не проймёшь…
Я даже ростом выше стала от гордости.
— Она не так быстро оценивает уровень опасности.
Я скисла.
— Почему ты вообще берёшь без спроса мой ритуальный кинжал? — Элоиз игриво заглянула ему в лицо.
Советник сохранял невозмутимость:
— Ты всё равно используешь мой подарок только в качестве пресс-папье.
— Через неделю у меня встреча с владельцем «Вандервояжа». Тебе принести его сердце в подарок? — Элоиз разжала его пальцы, забирая кинжал. Лезвия с шелестом спрятались.
— Пусть сердце врага украсит твой дом, Элоиз, — Мельтек слегка поклонился.
Я скривилась: в любой шутке есть только доля шутки. О мамаше ходили легенды. По признанию тёти Марго: «да все Охотники, даже Ресто, хренели с методов Элоиз». Несомненно, мать припомнит мне, что я видела её не только в дьявольско-директорской ипостаси, но когда это ещё будет…
Мать положила кинжал, снова притворявшийся безобидной пластиной, в нишу к статуэткам и села в своё кресло.
— Так в чём, всё-таки, причина твоего опоздания? — у Элоиз имелась ужасная привычка возвращаться к щекотливым, и, казалось бы, успешно замятым темам.
Мелэтир’Тэнтэк досадливо покосился на широкий металлический браслет, охватывавший его левое запястье.
— Не могу привыкнуть к вашей системе времени. Никак.
Элоиз покачала головой:
— Может, мне стоило сказать: в первой трети Расцвета? Не могу же я всякий раз помнить, когда встаёт солнце. Что за нерациональная система!
— Я остался при своём мнении.
А я ровным счётом ничего не понимала. Пожалуй, это был один из тех немногих моментов в жизни, когда я искренне сожалела, что мало общаюсь с матерью.
— Ты поведёшь через пост на эпсилон пятьдесят три?
— Совет Цитадели недоволен моим отсутствием, а путешествие туда с Островов займёт слишком много времени. Я хочу открыть эпсилон тридцать четыре. Думаю, можно будет сделать исключение для двух очаровательных туристок, — он, кажется, подмигнул Линви — та замахала ресницами со страшной скоростью.
Я закатила глаза.
— Для меня ты таких исключений не делал, — сухо заметила Элоиз.
— Всё меняется, — отозвался он, и добавил что-то на своём языке.
Мать подняла глаза на Советника и недовольно искривила губы.
— В общем, вам пора, — Элоиз бросила взгляд на изящный хронометр на своём запястье. — Морру, — я поймала её взгляд. Неопределённый. — Один-два месяца. Постарайся не забыть то, что знаешь, и вызнать у них хотя бы что-нибудь полезное.
