– Разве ей известно что-либо важное?
– Об этом уж тебя надо спросить.
Я стиснула зубы. Мать не видела моего гримасничанья. Я стояла к ней спиной, рассеянно скользя взглядом по представленной в настенной нише экспозиции статуэток чёрного камня. То ли обвитые лианами сухие безлиственные деревья, то ли изящные человекоподобные фигурки, тонкие, изломанные в танце. Или оцепеневшие в ужасе.
— Эпсилон? — спросила я.
— Да. Утончённо, правда?
Я кивнула, соглашаясь. Изысканно, мучительно, завершенно. Впрочем, я не искусствовед.
В дверь постучали, и Линви стремительно заглянула внутрь. Элоиз она, вообще-то, побаивалась (очень, очень разумное отношение), но моё присутствие придавало ей наглости.
— Можно? — спросила она, входя.
Мать поморщилась. Я отвлеклась от разглядывания экспозиции. И зря. Статуэтки хотя бы были сдержанно-чёрного цвета… Наряд Линвиль был торжеством кислотной безвкусицы: ядовито-зелёные туфли на десятисантиметровой шпильке, зауженные брюки цвета фуксии, корсет им в тон поверх нежно-розовой рубашки, клеёнчатая глянцевая фиолетовая курточка и, в довершение (и в добивание случайного наблюдателя), — безразмерная, фиолетовая же сумка на плече.
— Помилуй меня Небо, — пробормотала я.
— Я готова, — изрекла Лин, застыв посреди кабинета и утопая каблуками в ворсе ковра с эр одиннадцать.
Элоиз снова поморщилась, скользнув взглядом по наряду Линви, словно сравнивая его дисгармонию с жемчужным сиянием своего костюма.
— Присаживайтесь, Линвиль. Мельтек должен скоро подойти.
Требуемая ритуалом вежливости фраза была произнесена, и мать перестала обращать на нас внимание — пальцы правой руки запорхали над клавиатурой, левой она поправляла гарнитуру над ухом. Судя по особому выражению лица Элоиз, готовилось долгожданное избиение рекламного отдела.
Линви чинно сидела в том самом кресле, где две недели назад мне оглашали приговор о ссылке через эпсилон пятьдесят три. Я бесшумно мерила шагами кабинет, ненадолго замирая у фотографий — панорам различных Пространств, куда компания предлагала туры, — зыбучие пески и неряшливые серые воды океана возле кси двадцать три, полянки слизневых фосфоресцирующих грибов омега тридцать семь, каменистые ледяные пустоши эр восемнадцать. У этих миров имелись свои названия, данные нашими исследователями или разумной местной живностью, если таковая имелась. Буквенно-цифровой код присваивался лишь Коридору, ведущему в конкретную локацию данного плана.
— Помилуйте, какие могут быть пальмы? Приезжаю с проверкой на посты класса «кси», а там пальмы. Вы, вообще, в курсе, что почва там такова, что ваши финики несчастные вместе с садоводом под землю мигом утянет?
