Выжившие шарахаются от нас в ужасе и пятятся к калитке. Хочет уйти и бородатый мужик, но Аркадий в два прыжка настигает его и прижимает к воротам. Остальным даем уйти.
— Зови дочь! Козел бородатый! — прорычал Аркадий, скидывая морок.
— Я здесь! — из дровяника вышла высокая женщина с осунувшимся бледным лицом. — Кто вы такие? Что вам нужно?
— Мы медиумы, у нас послание для вас, от вашей матушки, — заговорила я, стараясь побороть дрожь в голосе.
— Чем докажете?! — девушка пристально смотрела на меня.
Я посмотрела на мир ментальным зрением, увидела дух женщины, стоящий рядом с дочкой, и повторила, что она мне передала:
— У тебя на левом бедре родинка, в форме сердечка. Знают о ней только мама и муж. А сегодня с утра ты на кота спросонья наступила, а он отомстил — нагадив на коврике в кухне.
Глаза женщины расширились от ужаса, и тут она увидела два трупа, лежащих позади меня, и побледнела, попятилась назад. Схватилась рукой за вилы, стоявшие у сенника, и прошептала:
— Только не подходите! Заколю! Что мать передать хочет?
— То, что твой муж ее не убивал. Это сделал твой отец! — выдохнула я.
— Это бред! Маришка! — запротестовал дед.
Аркадий тут же сдавил ему глотку.
— Он с дочкой соседа спит, с Оленой, — повторила я слова духа. — Она и подговорила. И мужа твоего они специально напоили и нож ему кровавый в руку вложили. Отец хочет за хозяина харчевни тебя сосватать. По весне. Они уж и сговорились с ним. Не зря ж бесплатно тебя кормит.
Глаза девушки, засверкали яростью, она схватила вилы и кинулась на отца.
— Убью! Порешу поганца! — взвыла несчастная.
— Не надо! — спокойно сказал Андрей, встав на ее пути, и девушка, как ни странно, остановилась, замерла и расплакалась, выронив вилы.
Калитка распахнулась, и во двор вошли пятеро. Двое седых крепких мужчин, я видела их, кажется, на площади. Они подошли к мужику, которого держал за горло Аркадий. Схватили его под руки и зачитали приговор. За смертоубийство супруги, с коей прожил более 30 лет, и наговор на близкого родственника приговаривается Никанор Артемьевич к 20 годам работ на черных, угольных горах. Решением верховных жрецов-инквизиторов. А муж ее, Радомир, будет сегодня же оправдан и доставлен домой.
Девушка плакала громко и отчаянно, от горя и радости одновременно. Я инстинктивно уже потянулась к ее ауре и начала впитывать негатив, сматывая его в клубок.
— Не надо! Сама справится! — услышала я знакомый голос и открыла глаза.
Передо мной стояла бабушка Яна. Прекрасная, чуть полноватая женщина с волосами темно-бордового оттенка. Точнее, теперь она для меня Ягиня Виевна, или Матушка-Ягиня. Так же ее называют — Буря-Яга. А на планете Земля все дети ее боятся. Зовут ее — Бабой-Ягой. Считают ее старой и страшной ведьмой с костяной ногой, похищающей и поедающей детей. На самом деле конечно, не костяная у нее нога, а золотая, и вовсе не в прямом смысле. Сапожки у нее красные, золотом расшитые. Никогда она их не снимает, и по ним все ее узнают. И детей она вовсе не крала и не жарила в печке и уж, конечно, не ела. По всей Земле собирала она сирот, увозила в свой приют, где выращивала из них жрецов, волхвов. Мудрость и цвет славян. Да и сейчас все тем же занимается. И лишь одной мерзопакостной морде на планете было выгодно, чтобы добрую, светлую, прекрасную внешне, вечно молодую, как и все хранители, женщину, запомнили как старую, страшную, кровожадную старуху. Тот, кого сейчас называют Дьяволом, Сатаной, Люцифером. Чернобог. Люций Виевич, ее родной брат. Крайне мерзопакостная и вредная личность, как говорят. И он приложил к этому все усилия. Съедаемый черной завистью. Потому что ее любили, а его презирали. К тому же не раз звиздюлей хороших от нее и ее мужа Велеса, верховного инквизитора, получал.
