За белыми турецкими стенами Старого города, в тесной квартирке Аксельродов с видом на мусульманские святыни, неумолчно, как глуховатый колокол из Православной части Иерусалима, звенел голос Марийки: "Дом! Дом! Дом!"
Не было дня, чтобы Марийка не вспоминала о доме; дети, вскрикивая во сне, будили друг друга, Ахава снова болела, ей не хватало воздуха... Когда теснота, наконец, довела Марийку до слез, она позвонила матери в Тель-Авив, и, неделю спустя, та доставила в чемоданчике "дипломат" все оставшиеся у нее шекели с портретами неведомых ей израильских вождей ("Я их банкам не верю.").
Дом становился реальностью. Осталось немногое, уломать упрямого Юрастика, который о "поселениях" почему-то не хотел и слышать, и - найти, наконец, хороший дом, удовлетворив все семейные требования: просторный, "чтоб разместилась вся орава", - мечтала Ксения Ивановна, "не продувной", это просила бабушка, и, по наказу Марийки, "чтоб никаких лестниц! Бабушка от нашей иерусалимской крутизны каждый день помирает, и коляску нет сил тащить, бросаю внизу."
Как ни желанен был для израильских подрядчиков - "кабланов" Ксенин "cash" (наличные), для виллы в Иерусалиме и даже для большой, на три-четыре спальни, квартиры сумма, как и предполагал Юра, была смехотворно мала. Ксения оставила у него на неделю свою "Вольво", и Юра, волей-неволей, двинулся на поиски.
Однако вначале вовсе не в поселения, а в район Катамон, который иногда называли "дном Иерусалима". Даже отыскал две полуразрушенные квартиры, которые можно объединить в одну и отремонтировать. Для этого у них, пожалуй, денег достаточно. На остановке автобуса встретил знакомого, учителя иврита. Поведал учителю радостно, что теперь ему, Юре, ни к чему забираться в места, где стреляют по детям. Здесь он никого не выселил, не утеснил...
Знакомый посмотрел на Юру удивленно.
- А на какой улице ты стоишь? - спросил он.
Юра отыскал взглядом на доме железную табличку. Улица называлась "Пальмах" - в честь военных отрядов рабочей партии, отвоевавших государство Израиль...
Учитель иврита усмехнулся, посоветовал, по доброму, не мучить самого себя. Даже оплот израильского либерализма - Тель-Авивский Университет возведен на месте арабской деревни...
Юра вдохнул горестно: "То-то твердят, в Израиле нет слова "Лама?" (Почему?) Есть "Каха!.." (Так!)
Однако и на квартиру в Катамоне денег не собрали...Тем не менее, при слове "поселение", у Юры будто уши закладывало...
