Прорыв | страница 11
Оказывается, дядя что-то изобрел там, в норильской тундре, и в награду ему дали разрешение выехать на лечение в Ессентуки. Дядя давно отгрохал свою тюремную "десятку" и пребывал ныне в бессрочной ссылке. У него был "конский паспорт", как он его называл. Это была аккуратно сложенная бумажка, на которой было напечатано на машинке, что предъявитель сего следует в город Ессентуки на девятнадцать суток. О Москве там и речи не было. Поворот на юг -- в заштатной Рузаевке... "Если предъявитель документа будет обнаружен в пунктах, не означенных в справке, или окажется там в другое время, он должен быть задержан и препровожден по этапу к месту пребывания..."
Вечером, когда мы сидели за родственным пол-литра, он рассказывал неторопливо: -- Вначале они скинут Берия, Лаврентия Палыча, правую руку "Уса"... Объявят его англо-японо-германо-диверсано... А также растлителем малолетних. Затем сойдутся в смертной драчке Маленков и Хрущ. Маленков -умнее, Хрущ -- пройдошистее, хитрее. Тот, кто вознесется живым на небо, отправит на живодерню всех старых кляч, от Молотова до Булганина-Кагановича... Петь гаду Лазарю -- Лазаря. Почему так думаю? Будучи в Промакадемии, со всеми учился. Знаю, как облупленных...
Провожали мы тогда дядю по его "конскому маршруту" с тяжелым сердцем: не случайно отправили его в Ессентуки. Тронулся старик!.. Тут воды, увы, не помогут.
И месяца не прошло с того дня, как побывал дядя у нас -- Всесоюзное радио объявило, что Берия -- шпион, убийца и растлитель малолетних.
Только расстреляли Берия -- загарцевали на экране телевизоров вперемешку одутловатый неулыба Маленков и Хрущев -- голова колобком... А что пошло потом?!..
Я рассказал Иосифу Гуру о предвещаниях дяди в его первый визит в Москву сразу после "несчастья" (хоть дядя и перебивал меня, не любил, когда его хвалят...). Заключил решительно: -- Иосиф, ехать не надо!
Иосиф Гур, к моему изумлению, засмеялся весело. Похохотав, сказал: -Итак, Гриша, значит, ты веришь в еврейских пророков! Тогда ты должен отправляться с нами.
Дядя Исаак сидел, уставясь невидящими глазами в окно, за которым шуршали троллейбусы. Я никогда не видел его таким несчастным. -- А народ? -наконец произнес он. -- За что ты, Иосиф, наказываешь народ? Если двинутся такие, как ты, кто выиграет? Государственная шпана! Вековые придурки? Иосиф, друг мой, будучи с тобой рядом столько лет, я никогда не поверю, что ты стал ненавидеть Россию.
Лицо Иосифа окаменело. Он, как и Исаак, смотрел невидящими глазами в окно. Но видел -- свое...