Уже в летописи под 1054 г. упоминается мифологический персонаж по имени игрецъ: …сердце похотию уязвлено… Таковы ти суть твоя игры, игрече, коло житейское; И се паки прииде к ней игрець чернъ и великъ, и насилием), обуимъ ю, нача ю лобызати во уста, якоже человѣкъ (ВМЧ XIV в. ~ XII в. — СРЯ 6: 83). Дальнейшие сведения об этом персонаже мы находим в работах В. Максимова (Максимов 1994: 6), О. А. Черепановой (Черепанова 1983: 62) и др. исследованиях и справочниках (Власова 1998: 209; РДС: 44) по народной демонологии. На Русском Севере сходным образом именовались святочные ряженые, чье родство с мифологическими персонажами не вызывает сомнения: игорка ‘ряженый шутник, весельчак, озорник’ (Ивлева 1994: 62—63), рус. карел. в игорки ходить ‘ходить ряжеными’ (В святки-то ходили в игорки, парням вырядимся, платком повяжемся — СРГК 2: 265); ср. также орлов. игрища ‘время от Рождества до Крещения, святки’ (СОГ 4: 133). В тех же севернорусских говорах святочные ряженые могли обозначаться дериватами от глагола гулять: арханг. гуляльщик, гуляльчик, гуляльщица (СРНГ 7: 222), гулельщики (без указания места — Ивлева 1994: 62). Ср. еще др.-рус. гульныи, которое Срезневский вслед за цитируемым текстом толкует как ‘волшебный’ (Срезневский 1: 609), а СРЯ — как ‘праздный, пустой’: Гулнаа словеса, рекше волшебнаа. Многажды бо нѣцыи чародѣи псы лютыя и звѣри могут укротити кознию чародѣаниа (XV в. ~ XII в. — СРЯ 4: 156).
Таким образом, краткий обзор значений глаголов играть и гулять и их дериватов выявляет значительную близость их семантической структуры в нескольких ключевых звеньях (разумеется при наличии различающихся значений или различных семантических доминант). Поскольку эти схождения касаются не только тех языков и диалектов, в рамках которых данные лексемы имеют (или имели) возможность взаимодействовать непосредственно, следует предполагать чисто семантические основания наблюдаемого параллелизма, т. е. определенную связь самих концептов, образующих их семантическую структуру (объединяющим и стержневым элементом которых оказывается движение как источник жизненных и производительных сил). Параллелизм подобного типа можно усмотреть и в других парах или рядах межъязыковых (междиалектных) синонимов, например в гнездах *prav‑ ~ *pręm‑ ~ *prost‑ (и соответственно их антонимов *lěv‑ ~ *kriv‑); *xorn‑ ~ *xov‑ — *pręt‑ (сочетание в каждой лексеме значений ‘хранить, сохранять, прятать’ и ‘хоронить’) и др.
