Увы! — дар жизни в этом весь.
Так сколь же непомерна спесь
В том тростнике среди болот,
Где дважды в день проходит скот,
И в птичьих маленьких телах,
Что ветер треплет в небесах!
Старик сказал: «Я с юга мчусь,
Поведать Байле тороплюсь,
Как покидала край отцов
Айллин, и много удальцов
Толпилось тут: и стар и млад
Ее отговорить хотят;
Досадно, что такой красе
Не жить меж них, — и ропщут все,
Упорство девушки виня.
И наконец ее коня
Какой-то старец удержал:
„Ты не поедешь! — он сказал. —
Средь соплеменников твоих
Тебе отыщется жених“.
Нашелся юноша такой,
Что, завладев ее рукой,
Взмолился: „Выбери из нас,
О госпожа!“ И в этот час
Среди разгневанной толпы,
Когда на все ее мольбы
Не отозвался ни один,
Упала, умерла Айллин».
Сердца у любящих слабы
Перед ударами судьбы;
Бросает их то в жар, то в лед,
Воображенье наперед
Им верить худшему велит.
Злой вестью Байле был убит.
И вот на свежих ветках он
К большому дому отнесен,
Где, неподвижен и суров,
У бронзовых дверных столбов
Пес Уладов
[27] тогда сидел;
Главу понуря, он скорбел
И о герое, до конца
Ей верном. Минули года,
Но в день предательства всегда
Об их судьбе он слезы лил.
И хоть Медоречивый был
Под грудой камня погребен
Перед глазами Пса, — но он
Уж не нашел для Байле слез,
Лишь камень к насыпи принес.
Для косной памяти людской
Обычай издавна такой:
Что с глаз долой, из сердца вон.
Но ветра одинокий стон,
Но у реки седой тростник,
Но с клювом загнутым кулик
О Дейрдре помнят до сих пор;
Мы слышим ропот и укор,
Когда вдоль зарослей озер
Гуляем вместе с Кэт иль Нэн.
Каких нам жаждать перемен?
Ведь, как и Байле, мы уйдем
Одним протоптанном путем.
Но им — им Дейрдре все жива,
Прекрасна и всегда права —
Ах, сердце знает, как права!
А тощий лгун — чудной старик, —
В плащ завернувшись, в тот же миг
Умчался к месту, где Айллин
Средь пестрых ехала равнин
С толпой служанок, юных дев:
Они, под солнцем разомлев,
Мечтали сонно о руках,
Что брачной ночью им впотьмах
Распустят платье на груди;
Ступали барды впереди
Так важно, словно арфы звук
Способен исцелить недуг
Любви — и поселить покой
В сердцах людей (бог весть какой!),
Где правит страх, как господин.
Старик вскричал: «Еще один
Покинул хлад и зной земли;
Его в Муртемне погребли.
И там, на камне гробовом,
Священным Огама письмом,
Что память пращуров хранит,
Начертано: Тут Байле спит
Из рода Рури. Так давно
Богами было решено,
Что ложа брачного не знать
Айллин и Байле, — но летать,
Любиться и летать, где пчел
Гудящий луг — Цветущий Дол.
И потому ничтожна весть,
