Фион замешкал, чувствуя себя раздавленным. Несмотря на то, что их огневая мощь усилится, шанс остаться незамеченными сойдет на ноль. Фион посмотрел на Нидхегга.
— А ты как думаешь?
Из открытой пасти дракона повалил дым и глубокий раскатистый смех, который сотряс землю.
— Блестящая идея. Я бы хотел, чтобы Тор и Один снова сражались на моей стороне. В конце концов, я скандинавский дракон.
— Наша главная задача — безопасность Эйслин, — предупредил Фион, с трудом понимая энтузиазм Нидхегга.
Тор ударил его по спине с такой силой, что ему едва удалось сохранить равновесие.
— Кельты! — пробормотал он. — Вы всегда были кисками.
— Неужели? — гнев вспыхнул в нем красным пламенем, Фион почувствовал себя так, будто вернулся на поле боя около своего дома. Он потянулся за магией, намереваясь стереть ухмылку с норвежской морды Тора.
— Хватит, — прорычал Нидхегг. — Мы уходим, немедленно.
Прежде чем Фион успел возразить, мир закружился и исчез в небытие. Он привел свои разрозненные эмоции в некое подобие порядка. Уничтожение Тора не поможет им найти Эйслин, к тому же это разозлит Одина. Время текло незаметно. Даже при телепортации требовалось время, чтобы преодолеть большие расстояния, зато это путешествие дало ему время подумать. Один и Тор никогда не согласятся следовать его приказам, но они могут прислушаться к Нидхеггу.
Фион потянулся к разуму дракона и, к удивлению, обнаружил, что тот все еще открыт для него.
«А что будет, когда мы доберемся до места?»
«Мы используем магию, чтобы найти их и сделать все возможное, чтобы освободить Эйслин и Руна».
Фион с трудом сглотнул.
«Ты веришь в то, что они еще живы?»
«Скорее да».
«Объяснись».
«Я предполагаю, что мы проделали хорошую работу, сорвав план освобождения приспешников ада… так как с головой окунулись в дело».
«План состоял в том, чтобы обманом заставить нас открыть портал в ад?»
«Именно. Как только тот, кто все это организовал, понял, что мы перешли в нападение и собрались закрыть врата, то решил хоть что-нибудь сделать. Не было никакого смысла возиться с заложниками, если их просто хотели убить».
Фиона накрыло осознание, возродив надежду, поэтому он заявил:
«Это имело смысл. Если тот, кто похитил Эйслин и Руна, был достаточно близок, чтобы именно похить, значит, ему было невыгодно их убивать».
«После того, как я все обдумал, то пришел к тому же выводу, — согласился Нидхегг. — Я понимаю, что ранее заявил о ее возможной смерти, но потом осознал, что это звучит не правдоподобно
