Алек прикусил губу Вик, а затем захватил её рот своими настойчивыми губами и порочным языком. Она целовала его в ответ, пропуская пальцы сквозь его густые волосы, удерживая его голову, пока пробовала его. Пальцем девушка обвела крошечный выпуклый шрам на его скуле, прежде чем укусить его за подбородок. Его кожа пахла солью и мужчиной, вверх по её позвоночнику пробежали мурашки.
Мужчина замурлыкал, когда девушка поцеловала его жилистую шею. Мышцы на его спине напряглись, когда она облизала ямку над его ключицей. «Господи, ей хотелось целиком потереться о его тело». Вместо этого Вик провела рукой по его животу и обхватила член.
Алек медленно отстранился и сел на корточки. Вздрогнув, девушка приподнялась на локте:
— Что? Ты останавливаешься?
В след за его медленной улыбкой на щеке появилась ямочка:
— Мама учила меня смаковать десерт.
Его взгляд словно жидкое тепло гладил её тело, руки следовали за ним. Кончики его пальцев пробежались по ключице и плечу. Алек остановился, в тусклом свете камина она увидела, как сузились его зрачки, когда он проследил за яркими шрамами от укуса Лахлана. Путешествуя взглядом по её телу, мужчина безошибочно нашел следы былых сражений: правый бицепс и предплечье — шрамы от ножа, левое бедро — осколочное ранение, левый бок — огнестрельное.
«Насколько хорошо он все разглядел в темноте?» Ее мышцы напряглись. «Спросит ли он?»
— У тебя была тяжелая жизнь, милая, — сказал Алек, перед тем как аккуратно обнюхать каждый шрам.
Вик расслабилась, беспокойство сменилось на что-то мягкое, незнакомое… такое нежное, как его губы. Затем с порочной улыбкой мужчина начал заново изучать тело девушки. Мышцы её живота подрагивали под его легкими прикосновениями. Он прочертил линию между её грудей, обвел каждый бугорок, дразня пальцами… кружа, пока её кожа не почувствовала потребность в большем. Голод. Её соски горели, и ныли всё сильнее. Когда его губы, наконец, накрыли один из них, электрический разряд прошел по телу прямо в её лоно, и Вик ахнула, приподнимаясь с подушки.
Рот мужчины на груди девушки был горячим, язык жестким хищным и немилосердно дразнящим. Его руки владели другой грудью, поток ощущений вызывал головокружение. Пальцы Вик сжались в волосах Алека — должно быть мучительно — притягивая мужчину ближе, и она казалось, не могла их разжать. Его запах, окружающий её, напоминал освещенный солнцем лес, сосны. Мужской. Слишком мужской.
Ее ноги приподнялись, в попытке прижаться теснее, чтобы избавиться от болезненной пустоты:
