Иллиум с крыльями серебристо-голубого цвета и лицом, предназначенным для обольщения, как мужчин, так и женщин, не говоря уже о его способности делать самые невозможные виражи в воздухе, смог бы достойно сманеврировать. А то, что он в процессе ещё и одежду бы снял, стало глазурью на тортике. Переместившись, чтобы теперь лететь рядом, он сказал:
— Я сам напросился, — ответил он на её вопрос. — Знаю, я твой любимчик. — Он провёл крылом над ней, когда она промолчала.
— Клянусь Богом, — пробормотала она, едва сдерживая смех, — если ты опять осыпал меня голубой пылью, схвачу тебя за причиндалы, завяжу их в узел и подвешу на первый встреченный острый предмет. — В прошлый раз, когда Иллиум осыпал её ангельской пылью, Рафаэль — в итоге — увидел юмор в ситуации. Но Елена не могла гарантировать, что это прокатит во второй раз.
Иллиум чуть спустился, его движения казались ленивыми, но напрягалось столько мускул.
— Будь милой или я не отдам тебе подарок.
— Идиот. — Но самый любимый из Семёрки. Как она могла его не любить, когда он считал её человеческое сердце не проклятием, а даром? Когда он посвятил свою жизнь архангелу Елены? Когда смеялся от простой радости, как и дети в Убежище? — Сэм, — пробормотала она сквозь, выросший в горле, ком от воспоминаний о мальчишке, которого так избили. — Он…
— Он в порядке, Элли. Мы за ним наблюдаем. — Тихое напоминание о том, что за всем смехом и красотой, Иллиум член Семёрки Рафаэля. И что он, не колеблясь, приведёт в действие самое кровавое наказание. Елена никогда не забудет его, стоящего в странном, цветущем зимнем саду, весь в крови, а в руке сверкал меч, которым он отрезал крылья ангелам, пришедшим с не благими намерениями. — Он скучает по тебе.
Глупая счастливая улыбка стёрла мрачные воспоминания.
— Меня не было всего несколько дней.
— Я торжественно обещал, что попрошу тебя звонить ему каждый вечер. Не заставляй меня выглядеть лгуном.
— Никогда. — Елена обожала маленького Сэма, и часами сидела с ним, пока восстанавливалась после Пекина. — Что насчёт Ноэля? — Взрослая жертва дочери архангела Нехи, Анушки, которая жаждала власти, исцелился от телесных ран несколько недель назад. Но не они самые глубокие раны.
— Он… — Иллиум долго молчал. — Сломлен. Внутри.
Елена знала, каково это. Но и знала, как выживать.
— Тот, кто выжил после такого, — когда его нашли, от него оставались куски плоти и лужи крови, — и это переживёт.
— Должен пережить, — добавил Иллиум. — Рафаэль отправил его к Нимре. Она не играет во все эти игры власти… но даже Назарах не смеет ступить на её территорию без разрешения.
