Отмеченные красным | страница 5
Башня рухнула, превратившись в осыпавшиеся руины. Среди обломков видны тела — трупы их врагов, хотя некоторые еще двигаются. Оглушенные, они бредут в тумане из пыли, песка и сажи. Лежа на спине, Тиель открывает по ним огонь.
Инвиглион рядом с ним. Еще Венатор и Брахей. Тиель слышит, как Венатор кричит в вокс координаты, и понимает, что произошло.
На развалины башни обрушивается второй ракетный залп. От взрывов дрожит земля, они на краткий миг расцветают, прежде чем черный дым снова застилает свет. Слышится эхо пары отчаянных болтерных очередей, их дульные вспышки походят на пламенные звезды, а затем все заканчивается.
Инвиглион протягивает Тиелю руку, пока Брахей прикрывает их обоих.
— Идти можешь, сержант?
— Отзывай… всех…
Его голос хриплый и осипший, так что поначалу Тиель даже не признает его. Венатор поворачивается и оглядывает руины.
— Петроний говорит, что все чисто. Он выдвигается к нам.
Тиель громко смеется, и в груди все отзывается болью. Но он жив.
Инвиглион поднимает сержанта обратно на ноги.
— По крайней мере, мы разобрались с ублюдками.
Морщась, Тиель поднимает свой клинок и смотрит на Инвиглиона.
— Нужно убедиться. Нож есть?
— Конечно, сержант, — он удивленно склоняет голову. — Хочешь проткнуть их?
Тиель ковыляет к обломкам башни.
— Нет. Хочу увидеть, кто под этими чертовыми шлемами.
Входя в казарму, где он велел собраться рекрутам, Тиель понимает, что Ликан желает ему поражения. Оранский гарнизон состоял более чем из двух тысяч воинов. Капитан сумел выделить ему только двадцать двух.
Как для Ультрадесантников, они выглядят не слишком представительно. Тиель узнает Инвиглиона и Брахея, калтских ветеранов. Остальные — чужаки, отмеченные для порицания. Мелочность, по мнению Тиеля, стала крайней слабостью легиона — любое нарушение, любое отклонение, неважно, насколько незначительное, заканчивалось красной меткой. Это был не инструмент исправления или даже наказания. Это была удавка, вытягивающая жизнь из XIII легиона.
Инвиглион встречает его у дверей.
— Похоже, Ликану пришлось вычистить всю гаупвахту… — бормочет он.
— Я вижу воинов, — тихо отвечает Тиель. — Он сдержал слово. В некотором смысле.
— За восемь часов он больше никого не нашел?
Брахей подходит к ним и приветственно кивает.
— Кажется, ты чем–то встревожен, брат? В неудаче нет стыда.
Инвиглион хмурится.
— Ничем я не встревожен.
Тиель не обращает на них внимание. Вместо этого он обводит взглядом казарму.
— Не совсем то, на что я надеялся. Но и эти сгодятся.