οὐρανὸν καὶ τὰς ἐπ’ αὐτοῦ περὶ θεὸν δυνάμεις, αἷς καὶ αὐτὸς ἐνδιαιτᾶται νῦν. Ὃ γὰρ μόνης τῆς θείας ὂν τυγχάνει φύσεως, τὸ πανταχοῦ παρεῖναι, τοῦτ’ ἐκεῖνος κατὰ τὴν ὑπὸ θεοῦ δεδομένην αὐτῷ χάριν ἀπηνέγκατο, παρὼν μὲν τοῖς ἐπὶ γῆς δι’ εὐφήμου καὶ ἀνεπιλήστου μνήμης, ἐν δ’ οὐρανῷ τοῖς ἀπ’ αἰῶνος ἁγίοις ἐναρίθμιος διατελῶν καὶ τὴν μετ’ ἀγγέλων περὶ θεὸν συνεξελίττων ἄληκτον χορείαν.
Однако если у других людей, если не сказать «у всех людей», совершение подвигов заканчивается вместе [с их жизнью], то этот великий из отцов Петр и после смерти [остается] бессмертным вершителем добра в веках. И слава его велика не только здесь и не только по всей земле (которая вся, несмотря на величину, управляется законом благодати и подчиняется священным установлениям Евангельских глаголов), но, и это превосходит все прочее, — и на небе, среди окружающих Бога Небесных Сил, с которыми он ныне пребывает. Ибо он (Петр) приобрел по данной ему от Бога благодати то, что свойственно Божественной природе, [473] то есть способность присутствовать везде: вместе с живущими на земле в славной и незабвенной памяти, а на небе — в числе святых от века, [где] в нескочаемом хороводе вместе с ангелами он окружает Бога. [474]
Οὕτω ζῶν μὲν πάντα ἀπεκτήσατο, θανὼν δὲ πάντα ἐκληρώσατο· καὶ τὴν οἰκουμένην φυγὼν ἔτι περιών, τὸν οὐρανὸν ἀποβιοὺς ἀντέλαβε, μᾶλλον δὲ πρὸς τῇ γῇ κακεῖνον προσεκτήσατο· καὶ τὴν πάντων αἴσθησιν λαθὼν [475] κατὰ τὸν βίον, νῦν ἐξ ἀνθρώπων γεγονώς, πᾶσαν πάντων αἴσθησιν καὶ τέρπει καὶ ὀνίνησι. Κεῖται μὲν γὰρ ὀλίγου δεῖν ἐπὶ τὰς ἁπάντων σὺν θαύματι γλῶττας, φθάνει δὲ μικροῦ παραπλησίως ἐπὶ τὰς ἁπάντων ἀκοάς, καὶ θέαμα πρόκειται προσκυνητὸν καὶ δι’ ἁφῆς λυσιτελέστατον. Οὐ μόνον δέ, ἀλλὰ καὶ τὰς τῆς ψυχῆς ἐπὶ τὸ κρεῖττον μεθαρμόζει δυνάμεις, τοῖς κατὰ τὸν οἰκεῖον βίον ὑποδείγμασι πάντας ἐκδιδάσκων, οὗ δεῖ ταύταις καὶ ὅπως καὶ ἐφ’ ὅσον χρηστέον· καὶ οὕτω παντοίως πάντας εὐποιῶν καὶ κοινὸν προκείμενος [476] ἀγαθῶν ἁπάντων πρυτανεῖον, ἀρετῆς ἡγεμών, φυγαδευτὴς κακίας, ἁπάντων παντοῖος προμηθεύς, ποριστὴς ἐν ἀπορίαις εὐμήχάνος, καί, συνελόντα φάναι, πρὸς πᾶν ὅτου τις ἂν δέοιτο βοηθὸς ἑτοιμότατος, μᾶλλον δὲ πρὸς πᾶσαν λογικὴν φύσιν ἁρμοζόντως ἑαυτὸν σὺν θεῷ μεταποιῶν, καὶ διώκτης μὲν δαιμόνων, εὐεργέτης δὲ ἀνθρώπων, συμπολίτης δὲ ἀγγέλων ὤν.
Таким образом, при жизни он все отверг, а по смерти все унаследовал: живым убежав от мира, он после смерти взамен стяжал небо и соединил его с землей. При жизни своей недоступный чьему бы то ни было чувству, после смерти он услаждает любое чувство всякого и всем приносит с собою благо. Ибо [имя его] не сходит с восхищенных уст почти всех людей: доходит до слуха едва ли не каждого, предстает в изображении, которое достойно поклонения и приносит через осязание великую пользу.
