- Да, сдавайся, сосалка! - Дора издала хриплый смешок. - Сдавайся, как ты всегда делаешь в своей жалкой, соплежуйской, блядской жизни!
- Ты прыгала на половине бэктаунских членов, паршивая сучка, так что не строй из себя святошу!
Дора хохотнула.
- Я трахалась с теми, у которых хватило ума не "кидать палку" в твою гнойную, зассанную "дырку"!
Лицо у Карли Энн покраснело.
- Когда я отмудохаю ту шлюху, могу расплющить и твою мерзкую рожу!
- Что ж, может, я и испугалась бы до усрачки, если б думала, что ты будешь сидеть с разинутым ртом до победного конца, но не похоже, что мне здесь что-то угрожает!
Карли Энн открыла рот, чтобы сказать что-то, но осознала, что это лишь сыграет Доре на руку. Вместо этого она запрокинула голову назад, заорала:
- Давайте! - и снова широко разинула рот, приготовившись к очередной порции мокроты.
Отсчет продолжался:
- Шестьдесят шесть!
Хрррр-КХА!
- Шестьдесят семь!
Хрррр-КХА!
- Шестьдесят восемь!
Хрррр-КХА!
Брайс побрел к все еще стоящим в очереди Оги и Кларку.
- Я ухожу. Это выше моих сил.
- Где твое милосердие, Брайс? - сказал Оги с бесстрастным лицом.
- Милосердие?
- Ага. Мы даем этим бедным, подвергающимся дискриминации женщинам шанс выиграть немного денег в эти сложные для экономики времена.
- Вам, жлобам, должно быть стыдно за себя, - с отвращением произнес Брайс.
- Да, должно быть, - сказал Оги.
- Но нам не стыдно! - закончил за него Кларк. Снова раздался гиений смех.
Брайс бросил Оги ключи.
- Я возвращаюсь в отель пешком. А вы, два примерных горожанина, пока развлекайтесь.
В след удаляющемуся Брайсу несся смех.
- Мы всего лишь обращаемся к своему первобытному, лимбическому "я", Брайс! - крикнул Кларк.
- Не волнуйся! - добавил Оги. - Мы расскажем тебе, кто выиграл.
Брайс повернулся, чтобы показать им обоим средний палец, но так и не сделал это, поскольку на глаза ему попался кашляющий и задыхающийся Милтон Уоллер, который снова набрал полный рот зернистой черной флегмы и...
- Семьдесят!
... и уронил ее прямо Доре на язык.
- Лучший харч, который я проглотила за весь вечер! - воскликнула старуха. - По вкусу похоже на мясо! С дымком!
Брайс полубегом ретировался с ужасного заднего двора. Ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от негодования и отвращения. Он едва видел бродящих вокруг него людей, ему несколько раз пришлось останавливаться, чтобы сориентироваться и убедиться, что он идет в правильном направлении. Ближе к концу "главной улицы" он прошел мимо шумного трейлера, где, очевидно, играли в покер. И услышал - или ему показалось - как веселый голос с деревенским акцентом произнес:
