где они например мыли руки перед едой рассказывали как прошел день и никто не слушает
а если всё это представить в подробностях прорисовать детали
многословие малых сих мерная посуда мусс
нет говорит это всё никуда не годится а если бы и да всё равно нет
представить если закрыть глаза посчитать до единицы
24
никогда не закончится дискурс войны не размочат любовь словно яблоко в кадке застрявшее в
горле дышите он скажет
снаружи тепло и почти познакомились с этой землей так почтим ее кроме куличей разобранных
домов когда в первый этаж попадет скрепка
а вот верно ли вы любите предавших вас крепко ли держите салфетку
дышите ровно говорит асимптота неуверенного движения по этой нервной поверхности ленты
продуктовых историй
предпочтений покупателя равных себе найти только прежде бросить в корзину крупы несколько
загадок
это ГОСТ распашонки тебя разные растравы изыди говорит
из этой земли всё что можешь унести с собой забери
а что осталось ничейная кровь грубая кость всё что так просто далось
и речь вести о том несть числа медного часа
нет говорит дышите ровно сегодня ретроградный меркурий
никому не уйти от пули от сердечной иглы стебля ромашки
да не любит он тебя разве разделывают любя
голуби ходят по земле смотрят на просо
25
замерзшие оранжады «Титаника» кольца с надписями по кругу о вечной любви
морепродукты щекочут твои лодыжки холод простых чисел после запятой
нет ничего пишущая машинка в багаже кофры прогулки
так они простынут в багажном отделении простыни скошенные лавандой
сухими пайками города где все мертвы но тело хочет праздновать Рождество
распинать белый мел открыток адрес расплывается на твоей руке номер дома
дом превратился в леденец превратности исторического процесса
я не помню где я живу где дети с зеркалами солнечные зайчики простые пространства
и на последней ноте земля исчезает словно ее никогда не было под ногами
не сносила три пары туфель три пары шнурочков шелковых ровных петель пока пришла сюда
в сердцевине цветка находится цветок в сердцевине
26
Киев-Львов
***
я буду ехать в разных видах общественного транспорта и читать твою книгу
при естественном освещении,
чтобы не думать — ребром твоим стать бы. одуванчиков молоко останется с первой свадьбы, разноголосицы канонов — за кого молиться теперь, древоточица-дверь,
ни за живых, ни за мертвых, ни за течь с подкожного борта,
ни за твои кудри — в чистом поле черной кровушки море.
водитель сказал, что нужно садиться с той стороны —
правилам перехода улиц будем почти верны.
