Каким образом прищучить Ромео Понти, придется решать по обстоятельствам. Проще было бы убить, но Андрей выступал против смертной казни. Хотелось, чтобы Ромео наблюдал собственное падение. Он вряд ли замучается совестью, но по крайней мере, увидит, что не все в этом мире можно купить. И другие тоже увидят, и сделают выводы.
Ромео не был психом, и это делало его фигуру еще более зловещей: абсолютно вменяемый человек, который считает себя непобедимым и от того всесильным. Власть развращает, но не делает глупее, а Ромео очень умен. Знает, где именно нарушает закон, поэтому легко обходит любые ловушки.
— Я уж подумала, ты исчез. Говорил, что будешь в кабинете, а сам испарился.
Наташа присела рядом. В руке — откупоренная бутылка вина.
— Ты всегда так много пьешь?
— Да, а что? — Она засмеялась, как если бы вдруг запоздало поняла смысл чужой шутки. — Ну конечно! Мне же нельзя! Я ведь конченое создание, не имеющее прав! Даже водительских, их у меня отобрали.
Андрей в жизни видел многих алкоголиков, людей, которые деградировали и не умели справиться с зависимостью. И то, что у Наташи преспокойно протекала первая стадия алкоголизма, понять было не трудно.
— Женщину-алкоголичку гораздо труднее вылечить.
— Ее проблемы! Я здесь при чем? — раздраженно ответила Наташа и перебросила одну ногу на другую, так что ткань пеньюара сползла с бедра, обнажая загорелую кожу. Гостья шумно выдохнула, надавив на глаза пальцами и покаянно произнесла: — Прости, Анри. Я везде виновата, везде напортачила, а ты святой человек, что не выставил меня отсюда.
Самобичевание — тоже симптом, но пока больной не захочет, чтобы ему помогли, то предлагать лечение бессмысленно.
Ну и ночка… На борту — две женщины, такие разные и все же похожие в одном: им нужна помощь, чтобы перейти от одного жизненного этапа к другому. Но обе гостьи «Одиссея» до того непредсказуемы и упрямы, что любая помощь будет выглядеть насилием.
— Ты ни в чем не виновата, Наташа, — сказал он, глядя в темноту залива Ангелов. — Иди спать.
— Но…
— Иди, прошу.
— Эта девушка, она ведь тебе не племянница, так? — сказала она, горько улыбнувшись.
— Она мне никто. Завтра она уедет.
Захотелось курить, но сигареты остались в каюте, где поселилась Наташа. Андрей хранил их только у себя в барном отсеке, чтобы не иметь доступа постоянно. Так что курил он редко и только определенный сорт табака.
Наташа поднялась, не заботясь о том, что пеньюар распахнулся, обнажая ее, и сказала с сарказмом:
