«Господи, только не говорите мне, что я искатель справедливости, вроде полицейского из сериала про NCIS».
Это открытие так поразило Лизу, что она остановилась как вкопанная и воззрилась на Андрея. Тот ответил не менее удивленным взглядом.
— Что такое? Забыла сумку? — он протянул ей пухлую сумку, которую Лиза и правда оставила в машине, даже не вспомнив о ней в присутствии Бесстыжего.
— Во мне что-то проснулось… такое… странное. Как будто я вдохнула свободу, морской бриз, понимаешь? У нас семейный девиз: никто никому ничего не должен. Но мне захотелось вдруг…
— Чего? — Андрей даже голову склонил набок, поджав губы в спрятанной улыбке. Но Лизе не было смешно.
— Восстановить справедливость.
Бестужев сложил крепкие загорелые руки на груди, и в его глазах отразилось столько тепла, что Лизе стало душно.
— Так и знал.
— Что?
— Мы с тобой очень похожи. В тебе есть стержень, который нужен для наведения порядка.
— Это ты и себя только что похвалил? От скромности не умрешь.
Андрей громко рассмеялся, и Лиза залюбовалась. Надо же, какой обалденный смех у такого бездушного субъекта. Вот это — точно несправедливость.
— То есть ты согласна? — уточнил он, не теряя времени. Хитрец, подловил Лизу в момент душевного порыва и сразу удила забросил.
Она крепко зажмурилась и наконец признала поражение:
— Мог бы вчера все рассказать, сэкономил бы себе время.
— Я не учел, насколько умело ты управляешься с отверткой.
— Плохой из тебя агент, как и из меня, — протянула Лиза и достала из сумки увлажняющий бальзам для губ, пересохших от волнения. — Согласна я. Пускай Ромео готовится петь серенады в тюремной камере.
Бестужев взял Лизу за руку, погладил большим пальцем голубую венку на запястье, а потом вдруг поцеловал туда, нежно, почти невесомо.
— Я рад, что встретил тебя, — сказал он, и в тоне голоса, в серьезном выражении лица чувствовалась искренность. — Мы сработаемся.
— Но с Яннисом я все-таки поговорю.
— Нет.
— Я не спрашиваю, а утверждаю.
— Я тоже.
— О боже… начинается.
— Привыкай, Лисенок. Я буду звать тебя Лисенком.
— Слишком сентиментально для кодового имени.
— А это имя для моего личного архива. Для архива дяди Андрея. Я что, правда кажусь старым?
— Тебе больше тридцати не дашь.
— Мне двадцать шесть.
— О. Ну и прекрасно. Все, что меньше девяноста, — это молодость. Так моя бабушка говорит. У вас с ней много общего.
— Колючая ты, Лиса, — широко улыбнувшись, сказал Андрей. Вдруг ни с того ни с сего он взъерошил ей волосы, а потом, обняв одной рукой за шею, притянул к себе и чмокнул в макушку. По-братски, что ли…
