— Давайте не будем усугублять дело. Наташа, ты сейчас все о себе расскажешь, а мы послушаем. И в зависимости от того, насколько правдоподобно будет звучать твоя история, мы решим, как с тобой поступить.
Наташа помолодела за этот год. Может, отсутствие косметики сказывалось, а может более свободный, легкий взгляд.
— Не могу слушать ее очередное вранье. Буду ждать тебя на улице, — выставив перед собой ладони, устало сказал Марк. — Все, хватит с меня.
Наташа крепко сжала губы и вперилась взглядом в отполированную стойку; тонкие ноздри раздувались — вот-вот заплачет.
— Я могла перерезать горло Яннису с закрытыми глазами. У него не было шансов, — громко, взволнованно сказала она.
Марк замер у двери и чертыхнулся. Он не вернулся к стойке, но и не ушел. Прислонился к стене и сложил руки на груди.
— Почему же не убила? — спросил Андрей.
— Не хотела, чтобы тебя посадили.
— Могла бы просто не доносить на нас Ромео.
— Не могла, — тихо ответила она. — Он мой приемный отец.
…Ромео скрывал этот факт всю жизнь, но у него есть приемная дочь. То есть как — приемная. Он ее купил. Наташа ни разу не потомок русских Богарнэ, она обычная уличная девочка из Италии, которая родилась в очень плохой семье и еще в детстве попала в преступную среду. Она воровала с восьми лет и к десяти поднаторела. Отец работал у опасного босса мафии и однажды не вернулся домой. Девочку мафиози оставил себе.
Именно тогда Ромео Понти сбежал из Франции после смерти сестры, и именно у хозяина Наташи остановился после переезда, чтобы обсудить дела.
Ромео говорил, что увидел в Наташе мрачный свет, который привлек его, поэтому купил ее, как вещь. Ей было пятнадцать, когда они вместе приехали во Францию. Приемный отец никому ее не показывал, о ней никто не знал.
Девочка обожала Ромео, он открыл перед ней двери, о существовании которых она даже не подозревала. Он дал ей образование, роскошь и будущее. Она боготворила его и полностью психологически зависела от него. Он сломал ее и перестроил под себя.
Ромео никогда не принуждал ее к сексу, воспринимая скорее как домашнего питомца, и Наташа со временем стала выполнять для него грязную работу. Убрать кого-то, украсть, подсыпать снотворное. Когда Наташе исполнилось восемнадцать, она уже была состоявшимся инструментом Понти. Говорила на четырех языках, включая русский. Избавилась от итальянского акцента. Собственно, итальянские корни в ней со временем вообще перестали быть заметны.
