Глава 26. Победителей не судят?
— Я бы тебя съел, чтобы притупить голод по тебе. Это какое-то нездоровое желание, ничего подобного ни с кем не было, — насмешливо сказал Андрей, но Лиза понимала, что за несерьезным тоном он пытается скрыть страх. Одиссей попал в сети незнакомых чувств, и они его настораживали. С ней происходило то же самое, только Лиза была юной, непуганой и более оптимистично смотрела на вещи.
— Бесстыжий, ты мне в любви признаешься, что ли? — опешила она и застонала, когда Андрей коснулся намыленной мочалкой ее груди. Лиза сидела спиной к нему в белой ванне-джакузи в хозяйской каюте, позволяя мыть себя и наслаждаясь гидромассажем.
— Допустим… чисто теоретически. И что бы ты делала с моей любовью? Начала бы манипулировать мной, Лисенок-бесенок?
Андрей отложил мочалку, заменив ее ладонью, и опустил руку под воду.
— Я бы… даже не знаю, м-м… — Ощутив его пальцы в себе, Лиза не могла придумать ответ. — Манипулировать не стала бы, предпочитаю говорить прямо. А любовь… Ох, — она сама задвигала бедрами навстречу пальцам, поджимая губы от нестерпимого желания поцеловать Андрея. — Знала бы, что всегда могу приехать к тебе, и ты искупаешь меня в горячей ванне с пузыриками.
Второй рукой он сжал ее грудь, обводя большим пальцем сосок в ритм движениям между бедер, и Лиза утеряла логику повествования. Горячие волны накрывали ее снаружи и изнутри, и кожа, окутанная паром, горела от ласки и желания.
— Но ведь для этого любовь не нужна, достаточно обоюдного влечения, — продолжил рассуждать настойчивый Одиссей. Он издевается? Лиза заерзала под его руками и поняла, что он не станет действовать дальше, пока не получит ответа. Сдержав рыдание, она призналась:
— Влечение проходит, а мне бы хотелось быть твоей вечно. И чтобы ты был моим. Даже на расстоянии. Не подумай, что призываю к моногамии, ни на что такое я, конечно, не рассчитываю в будущем. Ты свободный человек… Но мечтать ведь не запрещено-о… Боже, ты убить меня решил!
Андрей развернул Лизу, усадив на себя, и нежно, медленно поцеловал. Ему нравилось играть с ее пирсингом, и от прикосновений его языка сносило крышу — ту, что еще осталась.
— Ты целуешься так, что у меня сердце останавливается. И когда только научилась, — хрипло пробормотал он и, приподняв под бедра, погрузился в нее до конца, вырвав надрывный стон. Лиза откинулась в его руках на толщу воды, обхватив ладонями свои груди, и толчки стали быстрыми, резкими. Андрей забросил ее ноги себе на плечи и словно обезумел, врываясь в нее в таком бешеном темпе, что не было сил вдохнуть. Он поддерживал ее руками под спину, и Лиза изо всех сил напрягала пресс, чтобы удержать голову над водой и не захлебнуться. — Черт, я сейчас кончу в тебя.
