Со стороны двери вдруг раздалось насмешливо-недовольное цыканье…
— Какая у тебя нерасторопная… посудомойка, Марса, — пожурил повариху незнакомый мне мужской голос.
Я осторожно повернулась и подняла глаза.
Мужчину, которого здесь сегодня не ждали, трудно было наградить эпитетом «хоть куда», хотя в глазах неприхотливых служанок, он вероятно и был пределом мечтаний.
Довольно высокий, но грузный и с выпирающим из-под жилетки округлым животом, он выглядел большим любителем какого-нибудь местного пивасика. Лицо его, впрочем, было гладким и румяным, что свидетельствовало о все еще крепком здоровье, а над верхней губой красовались залихватские, подкрученные и вполне себе «гусарские» усы.
По описанию, которое я слышала уже не раз, это и был господин Управляющий.
И, судя по масляному блеску в прищуренных, черных глазках, он явно был в курсе моего «низвергнутого» положения. Во всяком случае, более "в курсе", чем остальные.
— Встань! — прошептала одними губами одна из кухарок. Но Марса шикнула на нее — забыла, мол, кто она? Еще неизвестно, кто из этих тут главнее…
Однако я не стала накалять ситуацию — спокойно подобрала последний крупный кусочек фарфора и встала, держа расколотую чашку в руках.
— Ай-яа-яай, как неаккуратно, — продолжая разглядывать меня с ног до головы, управляющий медленно подошел. Видно было, что он осторожничает, не вполне уверенный, можно ли на данном этапе ко мне подкатывать.
И я его понимала. С одной стороны, меня явно бросили, не взяв с собой на охоту — вполне подходящее для харимэ развлечение в этих краях. С другой — наша ссора с Большим Боссом может быть временной, и чем это для управляющего аукнеться, долго думать не надо.
«А не рано ли задирать ей юбку?» — говорило лоснящееся лицо мужчины, выдавая его настрой — хочет, но пока не смеет.
Я устало вздохнула — ладно Огненным женщин не хватает, но этот-то чего рот разевает? Кухарок со служанками мало? Или всех уже перетрахал и хочется свежего мясца? Похоже, что так.
С как можно большей уверенностью в движениях я бросила осколки в мусорку и выжидающе уставилась на усача… и нахмурилась, вдруг сообразив, что не знаю, как его зовут. «Господином», пусть и управляющим, после Эллиора называть никого не хотелось. Все же господин у меня пока один.
— Мне попросить у Его Милости выплатить вам компенсацию за чашку? — спросила, по-барски подняв одну бровь. — Хотя, если разобраться, вся посуда здесь — его личная собственность. И не только… посуда.
