Пара деревенских девок, взятых в птичницы и коровницы, разродились голосистыми ребятишками, и я вспомнив свое детство, сама искупала их в теплой воде и приложила матерям к груди, взяв с них клятву, беречь младенцев, и хорошо кормить. Однако самих матерей я старалась не баловать – кормила хорошо, но без изысков, подарков не делала вовсе. Не потому, что не хотелось порадовать молодых матерей, а потому, что я законно опасалась наплыва «порченых» девиц в поместье.
Прошла посевная, начался покос. Хоть и надоели мне тюфяки, набитые сеном несказанно, но делать было нечего – наше маленькое стадо породистых овец пока не давало столько шерсти, чтобы набивать ею матрасы. У меня как у хозяйки был тонкий чехол, набитый мытой чесаной шерстью, но и он лежал на соломенном тюфяке, а эти хрустящие, ароматные сооружения требовали постоянного внимания. Их следовало перетряхивать, сушить, а когда сено окончательно ломалось и комкалось, превращаясь в труху, чехол аккуратно распарывали, сжигали «начинку» и набивали свежим сеном. За зиму такую процедуру приходилось повторять три-четыре раза!
Во время сенокоса мы не забывали и про огород – собирали ягоды. Варили, сушили, мочили, заливали медом или засыпали сахаром. Так же старательно сохраняли овощи. Печник оказался великим мастером и без нашей просьбы выложил на всех печах не только удобные теплые лежанки, но и специальные полочки для сушки трав и ягод. Так что теперь принятые в дом юнцы таскали из леса грибы, собирали лекарственные растения, и все старательно сушили на специальных плетеных подносах.
Суете пролетел июль, настал август. Месяц щедрый, но полный забот. Я крутилась по хозяйству наравне с госпожой Шиарой, позабыв обо всем.
Всю зиму и весну граф Этуш писал мне, радовался моим успехам, а потом вдруг пропал. За страдой я и не заметила, а когда спохватилась, мне, как и всем подданным графа имеющим благородное происхождение доставили конверт, перевязанный черной лентой. Я плакала. Я рыдала так, что потеряла голос и голова гудела потом два дня. А на третий госпожа Шиара принесла мне еще один конверт, последнее письмо графа.
В нем мой дорогой наставник раскрыл мне тайну моих слез.
– Констанция, милое мое дитя, я чувствую, что мои дни приближаются к концу, и потому спешу поведать тебе легенду нашего рода. Когда-то первый граф Этуш полюбил прекрасную девушку из сильного магического рода. Полюбил так сильно, что готов был ждать и добиваться ее несколько лет. Бабка первой леди Этуш была сильной провидицей и узнала, что ее внучке суждено много плакать. Тогда она наложила на нее заклинание, согласно которому девушка должна была до свадьбы выплакать все свои слезы в виде жемчуга и только тогда выти замуж. Так оно и случилось, за несколько лет девушка выплакала свои слезы, и стала супругой графа, но так как род был магическим, заклинание закрепилось, хотя и в измененном виде. С той поры все будущие невесты графов Этуш плачут жемчужными слезами с шестнадцати лет и до самой свадьбы. Думаю, ты уже догадалась, к чему я веду. Да Тина, ты невеста Танреда. Надеюсь, я вырастил хорошую супругу для сына и добрую графиню для моего домена.
