Боже, о чем я только думала? Мне совсем не стоило стоять посреди улицы и анализировать слова Лукрецкого.
— Извините, Демьян, но мне нужно на работу.
— А как же кофе?
— Вы ведь хотели обсудить продажу квартиры, верно?
— Да.
— Мой телефон у вас есть, позвоните, и договоримся о встрече, — справиться с желаниями к мужчине я могла, а вот упускать денежную сделку не хотелось. Непрофессионально это.
— Может, тогда после работы заглянешь ко мне? Осмотришь и поговорим. Обещаю накормить завтраком.
— Завтрак — это лишнее, Демьян, — предложение было сказочным: понравившийся мужчина обещает завтрак после ночной смены. Только вот мужчина не мой. Вот бы Игорь хоть раз сделал для меня нечто подобное. Но я, возвращаясь домой, находила мужа либо в постели, либо за компьютером. — А заканчивается работа поздно ночью.
— Во сколько?
— Я не могу ответить на этот вопрос. Могу освободиться, как в два, так и в пять, — шоу-программа для женщин весьма сильно отличалась от мужской. В сумму входного билета входило шоу из десяти-двенадцати номеров. Остальное оплачивалось из кармана клиента. Приват-танец или повторение отдельного выступления за дополнительную плату. Многие женщины приходили к нам что-нибудь праздновать. Таких, как правило, никакие приваты не интересовали. Зато они могли скинуться между собой и попросить «выйти на бис» любого понравившегося танцора.
— Без разницы. Позвони, когда закончишь.
— Э-э, — стремление Лукрецкого продать квартиру настораживало. — Демьян, завтра рабочий день. Скорее всего, я закончу уже к двум. Вы будете отдыхать, — принялась объяснять, как маленькому. Ехать к мужчине среди ночи я точно не собиралась.
— Позволь это мне самому решить, Влада, — неожиданно Лукрецкий схватил меня за предплечья и развернул к себе лицом.
— Что вы… — осеклась, когда он больно потянул за волосы вниз.
— В глаза мне смотри, — приказал и я вынужденно подчинилась. Стояла, словно, дура, с опущенными руками вместо того, чтобы попытаться оттолкнуть этого зарвавшегося придурка.
«Что за хрень происходит?», — промелькнула мысль, а я почувствовала себя овцой, которую ведут на заклание, ведь вместо того, чтобы сопротивляться, исполняла команды, как выдрессированная собачонка.
— После работы ты позвонишь мне. Это понятно? Кивни, если понятно, — послушно кивнула, не понимая, какого черта, я соглашаюсь. — Затем приедешь ко мне. Это понятно? Кивни, если понятно, — опять закивала и почувствовала себя китайским болванчиком.
