Дар оказался жутким. Циклопов череп с одной глазницею, а в глазнице той вставлен плоский зеленый камень величиной с ладошку. Вождь онемел от изумления и страха, но превозмог. Принял дар. Лев же поднялся и неспешно удалился. Ушел в ту же сторону, откуда намедни появился. Прямиком в пустыню…
На город опустилась черная ночь. Без луны и звезд. Пещеры окутала такая густая тьма, что, казалось, она силой проникала в человеческое нутро, мешая дышать полной грудью. Город окутал тяжелый неспокойный сон. А наутро, когда все проснулись, светило солнце, с моря дул ласковый зефир, и, со стороны казалось, что ничего не переменилось. Но, увы. Все стало не так, как раньше.
Да, вождь принял подарок. Коснулся его своей плотью. Значит, клозы были обречены. Хоть пока о том и не знали.
Камень из глазницы черепа с помощью кинжала вынули. Был тот смарагд красы дивной, но огранки невиданной. Большое поле одно, а мелких граней не перечесть — играли они на солнце такими цветами, что над диковиной застыла маленькая радуга. Клозы ликовали. А как же, дар бога Лозы Виноградной, да еще и принесенный гонцом его. Это ли не знак великой благодати?
Наивные! Поверили, что станут теперь если не бессмертными, то самыми богатыми и сильными…
Однако смарагд, вынутый из страшного своего оклада, был не слишком чист. Ну, вождь и решил промыть его. Когда ж подали чашу, наполненную из ключа, и опущенный камень лег на ее дно, вода окрасилась в прозрачный пурпур. Что это? Неужели… лучшее виноградное вино, какого на земле еще никто не курил?
Вкус напитка заставил забыть обо всем на свете. Хотелось наслаждаться им бесконечно. Ручейки мыслей сливались в одну мутную реку. Наслаждение… Какое наслаждение! Но когда хмель из голов уходил, люди были готовы на все. Убить брата, друга, жену, растерзать собственных детей — лишь бы снова отведать божественного нектара…
То было вовсе не вино.
Великое Солнце через Ал Ишеру заставило клозов вкусить небесной амброзии. Но, что богам нектар, человеку — яд. Кто из людей пригубил чашу сию, ждет того смерть ли лютая, вечное ли безумие. Третьего нет.
Но глупым клозам сие было неведомо. Одолела их непонятная радость — как же, у них теперь есть чудесный камень, обращающий воду в вино! Вот только отчего он должен быть всегда у вождя?
— Теперь ты догадываешься, что случилось позже?
— Да, учитель, — вздохнув, кивнул наследник. — Они друг друга просто перебили. Так?
— Верно, — согласился Агеф. — Сперва был убит вождь, затем поочередно жертвами завистников становились все обладатели смарагда. А когда остался последний из пещерных клозов, юноша твоего возраста, он от долгого вкушения амброзии перестал ходить, есть, и, когда понял, что дни его сочтены, оставил потомкам в назидание тот самый пергамент, что лежит сейчас перед тобою. Знаки выписаны вовсе не чернилами и не тушью, а…
