Ощутив себя в безопасности, Джет откинула капюшон худи на спину. Еще не сформировавшиеся до конца черты остренького лица и впрямь смахивали на пацанские. Светло-каштановые волосы высоко выбриты на затылке, длинная челка распадалась надо лбом на две косо срезанные прядки. Кожа болезненно-светлая, на скулах резко выступают два пунцовых пятна – то ли от пережитого стресса, то ли от смущения.
– Миз Фелиция и есть корабельный ИскИн нового поколения? – догадалась она. – В вашем объявлении говорилось – «межрасовый экипаж». Яут, два человека, ИскИн – а кто еще?
– Еще с нами ходил жаки, но сбежал, – буркнул Йонге, стаскивая с себя промасленный комбез. – Не вынес привычки Рудольфа разбрасывать повсюду грязные фонящие тряпки и народного обычая Сайнжи делать абразивный маникюр прямо в кают-компании.
– Неправда, его достало твое постоянное жульничество при заполнении налоговых, – возразил механик, снова обрушиваясь на диван. – Джет, ты это… проходи, садись, будь как дома. Выпить хочешь?
Йонге прожег гостеприимного бортмеха свирепым взглядом. Джет неловко присела на краешек угловатого барного стула:
– Почему так холодно?
– Кондей разладился, – торопливо пояснил Йонге, исподтишка показав Рудольфу кулак. Не объяснять же несовершеннолетней, но весьма сметливой девице, что вынужденное понижение температуры малость снижало сексуальную активность неугомонного в своей любвеобильности яута. Откалиброванный синхрон и успешная личная жизнь экипажа, конечно, прекрасны. Однако что прикажете делать с непреходящей эрекцией, зудящими яйцами и манерой Сайнжи прихватывать напарников-людей за задницу в самый неподходящий момент? Учтя активное теплолюбие яутов, Йонге решил, что лучше малость подмерзнуть, чем быть круглосуточно готовым дать отпор настойчивым яутским домогательствам. Все имеет свои разумные границы, и секс – не исключение. – Рудольф все никак не соберется починить… Так о чем бишь мы?
– О коллекторах, – жизнерадостно возник Рудольф. – Много наваляли?
– А, язви твою душу!.. Джет, я понимаю, ты устал, у тебя жуткий стресс, но у меня вопрос. Много, много вопросов. Для начала, что за чертовщина тут творится?
– Йхо-онхе, – укоризненно протянул Сайнжа, – у тебя в гостях юный матриарх, а ты его пытаешь прямо с порога. Джет, не гневайся на него. Йхо-онхе просто волнуется.
– Я не матриарх, – отрезала Джет. – Я есть хочу.
– И я не волнуюсь, – мрачно буркнул Йонге. – Я спокоен и позитивен, как протон. Руди, ты говорил касательно выпить? Плесни мне водочки.
