Уалт Одетс, в своей книге «В тени эпидемии» (1995), которая анализирует эффект ВИЧ эпидемии на эмоции и практики геев, позитивных и негативных, также видит маскулиность источником сексуальных проблем, которые заставляют многих мужчин искать публичного секса. Он резко критикует гейские сексуальные практики в банях, например, в которых «сексуальность относительно неинтегрирована в чувства или отношения.» Эта форма сексуальности проиллюстирована в использовании дырок в стене, в которые мужчины вставляют пенис, и в соседней комнате неизвестный человек сосет член.» Это секс со ртом, - или, для принимающего партнера, с пенисом, но не с человеком. (Одетс 1995: 128) Он объясняет эту практику в терминах наученной маскулиности, потому что «Мужчины, гомосексуалы или нет, научены не выражать и не иметь чувств». (стр. 126) Но также в терминах трудности вырастания в гомофобной культуре, которая вызывает ненависть к себе, так что «Для молодых мужчин, растущих геями, многие чувства гейские чувства,» и они чувствуют опасность в любых чувствах. (стр. 126) Разрушительные эффекты гомосексуального угнетения вызывает преувеличение в геях безэмоциональной, объективирующей сексуальности, которая характеризует мужественность в общем.
Левин объясняет эпидемию СПИДа в терминах маскулиности, как Сигнорил, но на его критику больше повлиял феминизм. Партнер Левина умер от СПИДа в возрасте 35 лет в 1986 году, и сам Левин был на грани смерти от болезни. У него была веская причина понять социальные причины болезни в гей сообществе. Он объясняет в статье 1989 года, написанной совместно с Майклом Киммелом, что хотя никто не говорил о СПИДе как о мужской болезни, существовала связь между СПИДом и маскулиным рискованным поведением.
«Культурная конструкция маскулиности показывает, что мужчины организуют концепции самих себя как маскулиные с помощью желания рисковать, способностью испытывать боль или дискомфорт и не признавать это, их стремление вечно собирать что-то (деньги, власть, сексуальные партнеры, переживания), и их решительного избегания любого женского поведения. Результаты это высокие уровни заболеваний, связанных со стрессом, и венерических болезней.» (Левин и Киммел 1998: 145)
«Настоящие мужчины», говорит он, «набирают очки, имея много секса с разными партнерами и они ввязываются в приключения и рискуют.» (стр. 146) Призывы к безопасному сексу не могли работать, потому что они были в «прямой противоположности с нормами маскулиности. Нормы маскулиности стимулируют мужчин рисковать, соревноваться, и фокусировать сексуальное удовольствие на пенисе. Предостережение от СПИДа воспринималось как отрицание удовольствий пениса, и рекомендованное поведение, «целибат, безопасный секс, и безопасное использование наркотиков,» воспринималось как противоположность мужественности. Большая проблема с предотвращением СПИДа была с тем, что «Поведение, необходимое для подтверждения маскулиности и поведение для снижения риска были противоположными.» (стр. 147) Предсказывая развитие явления барбакинга \ дарения подарков, в котором ВИЧ-позитивные мужчины могут намеренно инфицировать молодых людей с их согласия, он говорит: «Чтобы продемонстрировать мужественность, серопозитивные мужчины могут передавать вирус кому-то другому.» (стр. 148)
