Публичный секс 90-ых состоял из комбинации трех элементов. Один элемент это мужчины круизят для секса с другими мужчинами в публичных местах, например в туалетах и парках. Другое это коммерческие места, построенные, чтобы получать прибыль от мужского публичного секса, такие как задние комнаты или бары или книжные магазины с кабинами для секса, и бани или секс клубы, которые часто построены, чтобы быть похожими на туалеты или другие места для круизинга. Третий элемент это коммерческий секс, где мужчины получают доступ к телам других мужчин за деньги, в порнографии и проституции. Преимущественно, защитники публичного секса предлагают определение, фокусирующееся на коммерческом сексе. Публичный секс в основном значит сексуальную эксплуатацию ради прибыли. Эксплуатация самих геев, которые платят за помещение, где можно заниматься сексом, или мальчиков и мужчин, которым платят за проституцию.
Романтическое видение того, как все происходило в туалетах и парках, все еще важно для квир-теоретика Дугласа Кримпа. Он объясняет разрушительные эффекты эпидемии СПИДа на публичный секс так: «мы потеряли культуру сексуальных возможностей: задние комнаты, чайные комнаты, кинотеатры, и бани; пляжи, грузовики, блуждания, дюны. Секс был повсюду для нас, и все что мы хотели делать.» (цитируется по Муноз 1996: 355) Но для других, публичный секс был только коммерческим. Уэйн Хоффман, в сборнике Dangerous Bedfellows, описывает, что он видит как «публичную сексуальную культуру», которая была повсюду для геев мужчин после Стоунволла. Это гейская порнография и коммерческие заведения для секса. (Хоффман 1996: 339) Этот коммерческий секс, названный Хоффманом «публичной культурой квир сексуальности», политически важен, потому что «публичные демонстрации сексуальности», даже если они только для других геев в секс-клубах или порнографии, «бросают вызов невидимости геев в публичном поле. Также они создавали коллективные пространства, где сексуальное поведение, идентичность, техники и этикет могли быть разделены и улучшены.» (стр. 350) Лесбиянки смогли создать идентичность без этих средств в 70-ые. Встречи и конференции, гостиные, рестораны, театры, романы и образовательные курсы были достаточны. Но геи, кажется, нуждались в секс-клубах.
Карл Стичин, представитель квир юридической теории, утверждает, что публичный секс прогрессивен: «Аппроприация Квир Нацией общественного пространства для открытой сексуальной экспрессии ломает рамки между приватным и общественным». (Стичин 1995: 152) Революционная природа публичного секса в том, что угнетение отнесло однополый секс в область приватного, но однополый секс теперь происходит в публичной форме «нового квирства общественного места». (стр. 153) Смешались понятия публичного и приватного. (стр. 153) Стичин относится с энтуазиазмом к проблеме, которую гей критики ставят под вопрос. Ему нравится «новое появление гейской мужской культуры сексуального авантюризма и экспериментов.»
