Для сексологинь лошадь транссексуальности вышла из-под контроля. Они все еще получают большие прибыли от своих клиенток, но они больше не контролируют возможность быть транссексуалом. Только половина участниц в исследовании Девор посещала клиники гендерной идентичности, и многие из них получили лечение от практикующих врачинь и пластических хирургинь. Они получили тестостерон и удалили грудь и матку. Одна говорит о том, как ей удалили грудь в «сборочной линии» в больнице, с ужасными последствиями. (Девор 1999: 399) Дешевизна играет важную роль, потому что FTM операции дороги. Оценки разнятся от 50000 долларов (Кук-Даниелс 2000) до 77000 долларов (Мэйсон 2001). Такие цены заставляют желающих прибегать к черному рынку и подпольным операциям. Высокие цены так же предполагают, что доходы фармакологических компаний и хирургинь - это важные факторы в современном продвижении транссексуальности, как решения для несчастных лесбиянок.
Некоторые лесбиянки, желающие сделать переход, искали альтернативы генитальной операции, изменяя свои тела пирсингами, что Лорен Камерон описывает как «относительно недорогое и доступное». «Субъект на одной фотографии принимал тестостерон: его клитор увеличился из-за гормонов. Через серию пирсингов, он постепенно вытягивает внешнюю половую губу. Делая так, он надеется создать видимость яичек и визуально подчеркнуть свой большой клитор.» (Камерон 1886: 54) Некоторые FTM выбирают самостоятельное лечение, которое гораздо дешевле, такое как клиторальный насос, который увеличивает клитор. (Хернандез 1998)
Для тех, кто имела операцию фаллопластики – и большинство участниц Девор не делали такую операцию – боль и долгосрочный вред здоровью после серии операций, которые создают серьезные раны, значительные. Следующее описание было дано британской FTM, Рэймонд Томпсон, хирургиней, который исследовал ее перед операцией:
«Мы отрежем здесь,» сказал он своей ассистентке, рисуя 10-дюймовую линию от моего паха по складке ноги, до моего бедра, «и здесь», и он сделал параллельную линию, на 4,5 дюймов выше первой линии. «Мы отрежем по этим линиям и поднимем мясо и кожу шириной 4,5 дюйма, вместе с артерией вверх от твоей ноги. Потом мы сделаем сверток, свернув полосу по длине и сшив ее вместе. Оба конца этой трубки, твой пенис, будут связаны с пахом и бедром, но середина будет свободной и отделена от тела.» (Томпсон 1995: 286)
Во время пребывания в больнице, она страдала от инфекции в сконструированном пенисе, и смерти тканей из-за плохого кровообращения. Ее лечили большой дозой антибиотиков. Когда ее выписали из больницы, она жила с искусственным пенисом на бедре в течение 6 месяцев, и страдала от сильной боли, хромала и не могла посадить кота на колени. Потом она вернулась в больницу, чтобы отрезать фаллопластику от ноги в два этапа. До второй операции по отделению врачка сказала Томпсон, что ее «пенис» может стать черным в конце, и что она может потерять часть пениса, если кровообращение будет плохим. На самом деле, пенис остался целым. Для одного аспекта FTM перехода, эта женщина прошла через три большие операции в течение многих месяцев и жила в боли, принимала большие дозы лекарств и не могла работать в перерывах между операциями. Мама Томпсон нашла любовное письмо, которое она написала девочке, когда ей было 11, и сказала ей никому не говорить о своих чувствах к девочкам, или «будут убийства». Это помогло ей решить, что на самом деле она была мальчиком. Операция может быть рассмотрена продолжением жестокого наказания, которое она получила в жизни за свое лесбийство.
