Здесь тихо. Я не сажусь, а стою посреди помещения среди столов.
- Мы закрыты, - говорит она, входя через вращающуюся дверь. А потом резко поднимает голову и останавливается. - А, это ты.
Она даже красивее, чем я помнил, чем мечтал. Нежные завитки цвета полуночи обрамляют лицо - которое должно принадлежать музею - с потрясающими темными сапфировыми глазами, которые должны быть увековечены в ярких маслах и нежных акварелях. Эта девушка может вызвать тысячу эрекций.
Она прекрасно сложена, ее макушка доходит мне лишь до подбородка, но фантастически соблазнительна. Большие полные груди, натягивающие пуговицы мятой белой блузки, стройные бедра в черной юбке, тонкая талия, которую я мог бы обхватить руками, и ноги, облаченные в прозрачные черные колготки, прекрасно завершают весь набор.
Незнакомое беспокойство шипит у меня в животе, как газировка.
- Дверь была открыта, - объясняю я.
- Она сломана.
Логан щелкает замком. Безопасность - это его жизнь, поэтому сломанный замок будет раздражать его, как паззл с недостающим последним кусочком.
- Чего ты хочешь?
Она понятия не имеет, кто я. Все дело в том, как она защищается, и в обвинительной нотке в ее голосе. Некоторые женщины пытаются притвориться, что не узнают меня, но я всегда могу это распознать. Ее неведение довольно... волнующе. Нет никаких ожиданий, никаких скрытых планов, никаких причин притворяться - она видит то, что видит. А видит она только меня.
Мое горло внезапно превратилось в бесплодную пустошь. Сглатываю, но с трудом.
- Ну, ему отчаянно нужен пирог. - Тычу большим пальцем в Саймона. - А я... хотел извиниться за тот вечер. Обычно я так себя не веду. Я слегка ушел в запой…
- По моему опыту, люди не делают в пьяном виде того, чего бы не сделали в обычном состоянии.
- Да, ты права. Я бы подумал об этом, но никогда бы не сказала вслух. - Медленно подхожу ближе. - И если бы я был трезв... моя начальная ставка была бы намного выше.
Она скрещивает руки на груди.
- Пытаешься быть милым?
- Нет. Мне не нужно пытаться... так оно и есть.
Она слегка хмурит брови, словно не может решить, злиться ей или смеяться. Чувствую, что улыбаюсь.
- Как тебя зовут? Не знаю, спрашивал ли я раньше.
- Не спрашивал. И меня зовут Лив.
- Странное имя. Ты что болела в детстве? Я имею в виду, «жить» (Имя «Liv» созвучно с «live» - жить) - это то, на что надеялись твои родители, или ты им просто не нравишься?
Она поджимает губы, словно борется с усмешкой. Юмор рулит.
