Она отвечает обманчиво нежной улыбкой.
— Конечно, нет, генерал. Мы все знаем о ваших подвигах и достижениях в экспансии, и борьбе с нашими извечными врагами ксарджеками. Я просто предложила план действий. Вы же не настолько привязаны к слабому человеку, чтобы поставить её благополучие выше потребностей собственной расы?
— А если да?
— Тогда у нас возник непреодолимый спор. И его нужно решить любой ценой.
Я медленно покачал головой:
— Нет, советник. Здесь нет никакого спора. Человек мой, и ни вы, ни ваши ученые не тронете ни волоска на её голове. Если хотите проводить эксперименты, найдите другой объект для своих исследований.
— Генерал Аккадиан! — Один из советников вскочил, и по залу разнесся возмущенный мужской голос. Лирон Алерак. Идиот в желтой мантии, с металлическим пирсингом, торчащим из обоих ушей. — Вы не должны проявлять к Высшему совету подобного неуважения. Или вы забыли, что находитесь здесь только по милости императрицы?
Я хрипло рассмеялся:
— А вы забыли, что под моим командованием находится половина кордолианской армии, Лирон? Императрица проявила милость, потому что я согласился на мир.
— Возмутительно! Вы зашли слишком далеко, генерал!
— Человек мой, — ответил я. — И если с ней что-либо случится, будут последствия. — Я собираюсь уйти, во мне волной поднимается холодная ярость. При мысли о том, чтобы отдать Эбби на эксперименты, меня охватывает желание растерзать кого-нибудь. И головная боль усилилась в тысячу раз.
Если сейчас не уйду, то сорвусь и натворю что-то очень жестокое.
Когда поворачиваюсь спиной к совету, зал загудел от возмущенного шепота. Но когда я уже почти вышел, в комнате прозвучал знакомый голос:
— Генерал Аккадиан, я не припоминаю, чтобы вас отпускали.
Я медленно обернулся и оказался лицом к лицу с самым опасным существом на Китии.
— Императрица Вионн. — Я смотрю на галерею, где у самых перил стоит она. Императрица улыбается, обнажив клыки. Но в её темно-красных глазах нет ни грамма тепла.
Я замер, отказываясь расшаркиваться нелепыми поклонами, которые она так обожает. Совет бросает в меня двенадцать неодобрительных взглядов, но я непреклонен.
Я больше не боюсь Высшего совета. Теперь они ничего не могут со мной сделать. Они не понимали, какое влияние я имею на военных, пока не стало слишком поздно. В том, чтобы быть героем войны, есть свои преимущества. Мои солдаты верны только мне. И Кития нуждается в нас. Кордолианская раса ничто без своей армии.
