С другой стороны женщины, одетые в простые черные мантии.
В эти времена кордолианским женщинам нет нужды производить на кого-либо впечатление. Их осталось настолько мало, что они могут выбрать любого мужчину на планете.
— Генерал Аккадиан. — Одна из представительниц Совета, суровая женщина с длинными потемневшими от времени волосами, обращается ко мне, и её низкий голос эхом отдается в маленькой комнате. Я узнаю в ней советника Сивиану, избранную главу. — До нас дошли слухи, что на борту станции находится человек. — Её холодный янтарный взгляд встречается с моим, и она приподнимает бровь. — Когда вы собирались сообщить нам об этой детали?
Совет знает об Эбби. Дерьмо. Как, черт возьми, они узнали?
Я борюсь с желанием вскочить на постамент и схватить её за горло. Вместо этого стараюсь отвечать ровным тоном.
— Я не обязан докладывать совету обо всех мелочах, происходящих на борту станции. И не думаю, что присутствие человека побеспокоит вас.
— Когда нам сообщили, что это человек, к тому же женщина, да ещё репродуктивно совместимая с нашим видом, это безусловно становится делом Высшего совета, генерал.
Я скрываю свое потрясение за непроницаемым выражением лица. Репродуктивно совместимая? Зайара говорила, что наши виды имеют некоторое сходство, но способность к спариванию?
И кто мог донести об этом властям?
Мои подозрения пали на Миркела. Если это он обратился в совет, я оторву ему голову.
— Я прошу вас передать человека в отдел генетических исследований. Такое открытие нельзя скрывать в угоду личным желаниям, генерал.
Я стараюсь не шевелиться, но под моей кожей бурлят черные наниты. Они покинули мой кровоток из-за охватившей меня ярости. Готовы вырваться и вооружить меня для боя в любой момент.
— Человек мой, — спокойно отвечаю я. — Никакой передачи не будет.
— Вы уверены, генерал? Отказ предоставить нам ресурсы, которые могут поспособствовать выживанию нашей расы, сродни измене. — Одиннадцать других советников согласно кивают, устремив на меня холодные взгляды.
Эти взгляды. Насмешка. Презрение. Осуждение. Их я получал всю свою жизнь. Я изгой и всегда им буду. Как и многие кордолианцы, которым не посчастливилось родиться в знатном доме, я всё ещё считаюсь вторым сортом, независимо от моего ранга.
Хотя сейчас под моим командованием находится половина их армии. Дворяне ослеплены собственным высокомерием.
— Советник Сивиан, — тихо говорю я, скрывая собственную ярость. — Вы обвиняете меня в государственной измене?
