Шальная мельница | страница 8



Еще мгновения — и наконец-то зашевелился, разворот: снять с ручного тормоза, ухватиться за рычаг переключения скоростей, дернуть оного вперед, руки на руль. Неспешно вдавить педаль газа в пол.

— Ладно, поехали. Довезу, куда там… обещал.

* * *

(А н я).

И вновь долгие, тревожащие душу и сознание, минуты тишины, минуты, десятки минут, тугих раздумий и жутких предположений. И снова не выдерживает пылкий интерес Лили, побуждая, подстрекая ее на колкие, безрассудные вопросы.

— И каково так жить… когда тебе на всё и всех наср… наплевать? — ее голос, слова прозвучали, словно взрыв в темени.

Поежилась я от зародившейся угрозы.

Тягучая, жуткая тишина, мгновения выжидания реакции мужчины.

Тяжело, шумно сглотнул слюну. Хмыкнул.

Звонкий вздох.

— Хорошо жить. Не поверишь, — уткнулся бессмысленным взглядом за окно, скользя по открывающейся взору дали. — Долго к этому шел. И теперь ни за что не променяю эту свою «нирвану» на какие-нибудь сопли: будь то ваше «розовое счастье» или трепетную «любовь».

— А любовь — не счастье?

Немного помедлил; не без иронии:

— Кому как, а по мне, это — наказание.

— И каково от такого Вашим близким?

Резкий, колкий взгляд через плечо — и снова на дорогу.

— Переживут. А нет — то… выбор тут невелик.

Буквально минута, две — и снова стреляет нещадно Лилька своей бесцеремонностью.

— Ладно ничего и никого не жаль, но неужто ничто не интересно? — немного помолчав, добавила. — Да, я не говорю о сострадании, о переживании или о боязни. Интерес, элементарный интерес. Разве он Вас совсем не одолевает?

Коротко рассмеялся.

— Интерес? Было бы что… интересное. А так… одни грехи. А с меня — моих хватает. Порой кажется, и их не унести, а не то, чтобы задурманивать, ломать голову еще над чужими.

— Но… интерес же — в первую очередь, порождение инстинкта самосохранения, а уж потом… развлекательный процесс, попытка чужим несовершенством компенсировать свои недостатки, и, только потом, начальный путь к жалости и взаимовыручки.

Еще сильнее вдруг рассмеялся: но без веселья, печально так, горько. Взгляд на Лилю.

— Тебе сколько лет, что такие замудрённые речи ведешь?

Скривилась от недовольства Малая.

— А говорите, не страдаете интересом.

И снова смех мужчины. Уверенный, довольный взгляд на Лилю, но, опомнившись, тут же повернулся обратно, уставившись на дорогу.

— Он мне присущ, вот только порог у него слишком высокий. А ты, по ходу, сегодня оба моих Эвереста покорила. Хотя нет, даже три.

— Каких еще два?