В палате раздались смешки. Сапега вспылил:
— Але князь Роман сам возьмёт монастырь? Либо вельможный гетман забыл, что сторожит Москву?
Заруцкий хихикнул, а Ружинский от гнева покраснел, саблей о пол пристукнул:
— Ясновельможный пан Сапега, Москва — не лавра!
Матвей Верёвкин посмотрел на спорщиков из-под насупленных бровей:
— Ваша брань, гетманы, никчёмная, я жду ответа. Новгородские перемёты доносят, у князя Скопина-Шуйского уже до трёх тысяч ратников. Король Карл обещает своих драбантов[24]. Если они явятся в Новгород, нам будет трудно.
— Надо спросить у пана Керзоницкого, что он делал со своим OI рядом, когда в Новгород сходились ратники? — подал голос Ян Хмелевский.
— А может, ясновельможный пан Хмелевский расскажет, как он бежал от князя Пожарского? По милости гетмана Яна москали удержались в Коломне, а в Москве едят хлеб и не собираются идти на поклон к царю Димитрию, — снова проговорил Ружинский.
— Разве гетман Ружинский не ведает, в каком месте нас встретит Пожарский?
В разговор вмешался Заруцкий:
— Государь, нас сдерживает монастырь. Пятьсот стрельцов и монахов привязали к себе двух знатных воевод.
— Пока, ваша царская милость, стоит Москва, как можем мы смирить Замосковье и привести к присяге Новгород? — вставил Ружинский. — Нам остаётся взять лавру, и тогда, ясновельможные, гетман Лисовский усмирит северные города, а староста усвятский заступит Скопину-Шуйскому путь к Москве.
— Но пан гетман не может знать, когда монахи откроют ворота, — заметил хорунжий Молоцкий.
Лжедимитрий вопросительно посмотрел на Сапегу.
— О Езус Мария, мы возьмём монастырь! — выкрикнул Сапега.
Матвей Верёвкин никак не мог понять, какая сила держит лавру, ведь её осадили лучшие силы тушинцев. И это при том пушкарном наряде, какой подтянули к лавре... Лжедимитрий согласен с Ружинским: падёт лавра — и не устоят Вологда и Устюг. Покорив этот богатый край, Сапега с Лисовским пойдут на Новгород и помешают Скопину-Шуйскому получить поддержку свеев. А там и Москве не устоять. Там, за её стенами, есть недовольные Василием Шуйским... Видит бог, заговор породил царя Василия, заговор и погубит...
Самозванец поднялся:
— Вельможные гетманы, воеводы и атаманы, согласимся с князем Романом: надобно поспешать со взятием лавры.
Посеял Андрейка в душе Тимоши сомнение, стал тот присматриваться, и будто пелена с глаз спала. Теперь и сам видел, какой разор ляхи и литва чинят, над российским людом глумятся. А в Тушине царь Димитрий панам вельможным пиры задаёт, буйство и скандалы повседневные.
