Судили Карла до хрипоты, но куда деваться, когда самозванец на пороге. А Скопина-Шуйского хвалили:
— Не ошибся государь, посылая князя Михаилу Васильевича в Новгород!
— На него надежда, а то того и жди ляхов и литву в Москве.
Князя Дмитрия Шуйского слова Ляпунова сразили:
— Ум у Скопина государственный.
Дмитрий Шуйский едва не взвился. Прокопка Михаилу выше государя возносит! Глянул на брата, но Василий будто не слышал, как племянника славословят...
За обедом князь Дмитрий Иванович сказывал жене Екатерине раздражённо:
— Михаилу возносили, в спасители производят, а уж ума у него, дескать, палата. Кое-кто рад бы Михаилу на царстве зрить.
Высокая, дородная княгиня Екатерина упёрлась грудью в столешницу, сердито повела чёрными очами:
— Не оперился Михайло, а уже петухом кукарекает. Не погляжу, Митенька, что и племянник твой!
— Прокопий Ляпунов тоже за Михаилу горло драл.
— Ляпуновы во всякую дырку затычка. Им бы дале порога боярского запретить хаживать, ан государь их чести удостоил на Думе рядом с великородными сидеть.
— Время, Катерина, смурное, без дворян не обойтись. Они — сила и должны быть государю оплотом.
— Да с Прокопия и Захара какие столпы?
— За ними, Катерина, дворяне рязанские и арзамасские. — Дмитрий смахнул с лопатистой бороды крошки. Нынче с этим мириться приходится. Ох-хо-хо, на всё воля Божья!
Поднялся из-за стола, перекрестился.
— Пойди, князюшко, в опочивальню, отдохни. Чать, умаялся, решая на Думе дела государственные.
До снегов пошла новгородская рать на псковичей. Услышал о том воевода псковский Фёдор Плещеев — сбежал из города. Взволновался Псков. Намерились псковичи повиниться Москве, но тушинский дьяк Иван Луговской собрал больших и малых людей да стрелецких начальников, напомнил о присяге царю Димитрию, спросил: «Как-то ответствовать станете, когда государь Ваську Шуйского из Москвы изгонит?», и псковичи закрыли ворота, изготовились к защите.
Подошли новгородские полки к бревенчатым стенам и башням древнего города, остановились. Скопин-Шуйский на удачу надеялся, не ожидал сопротивления. А у него — ни осадных орудий, ни ядер в должном достатке.
Постояли новгородцы без дела да под шутки псковичей убрались в Новгород.
От реки Суры и до реки Вятки взбунтовались черемисы и мордва, татары и чуваши. Перебравшись на левый берег Волги, арзамасские мурзы взяли Козьмодемьянск и Свияжск, открыл ворота Яранск. Грамоты царя Димитрия читали в Чебоксарах и на Вятке, доходили «прелестные» письма до Казани и Сызрани. Поднимались на царя Василия стрельцы и дети боярские понизовых городов.
