Де Моранжак любил пунктуальность и консервативные порядки во всем, поэтому его семейство трапезничало три раза в день и всегда вместе. Кормить детей вне этого времени и не за общим столом он категорически запрещал. Вместе обедали и вместе умерли — просто мечта человека, помешанного на пунктуальности! Хотя сомнительно, что покойный мечтал о чем-то подобном.
— Приветствую вас, господа. — Я притронулся к узкому полю своего цилиндра и кивнул всем собравшимся криминалистам Скоальт-Ярда. — Что у нас тут? Семейство де Моранжаков в полном составе? Тумс?
— Доброй ночи, тан л’Мориа. Ничего не тронуто, ждали вас.
Арнольд Тумс — один из немногих действительно толковых криминалистов и патологоанатомов Скоальт-Ярда, а также коронер. Человек в высшей степени скромный и спокойный, крупная и круглая лысая голова, заметная сутулость, очки с толстыми стеклами и выдающийся вперед горбатый нос. За неказистой внешностью скрывается яркий интеллект, что редкость для большинства сынов рода человеческого.
— Мне нужно свободное место. Прошу всех выйти. Тумс и инспектор Аберлейн, останьтесь. Себастина!
— Хозяин работает, пожалуйста, выходите. — Она закрыла за недовольно гудящей группой экспертов двери, и я приступил.
Пять тел. Сильвио де Моранжак, его супруга Клара, две их дочери-близняшки Констанция и Мария и младший сын Адольвин. Мертвы.
— Маги уже провели предварительный осмотр?
— Да, тан. — Тумс показал мне планшетку. — Это весьма странно. Первый раз в моей практике.
— То, что люди умирают, совсем не странно. Странно, когда они умирают вот так, как де Моранжаки, — я бегло ознакомился с записями, — просто перестав дышать.
Стол был накрыт, семья обедала, еда осталась на тарелках, Сильвио лежит лицом в своем втором, в холодной руке бокал с недопитым вином, его супруга свесилась через подлокотник стула, вилка лежит на ковре под ее рукой, близняшки откинулись на своих стульях, держа руки на подлокотниках, и только стул мальчика перевернут, а сам он лежит под окном у противоположной от двери стены. Я внимательно осмотрел все тела, по возможности не тревожа их. Расстановка вот какая: обеденный стол прямоуголен, зал тоже, слева от стола окна, выходящие в сад, справа стена с дверью, за спиной Сильвио де Моранжака камин, он сидит во главе стола, дочери на левой стороне, спиной к окнам, супруга одна на правой, спиной к двери, а Адольвин напротив отца. Все, кроме мальчика, умерли на своих местах. У детей на лицах застыло выражение крайнего ужаса, а вот родители, видимо, восприняли свой конец с неким философским спокойствием. Я осмотрел окоченевшие кисти их рук, заглянул в лицо покойной леди, в остекленевшие глаза мальчика, не поленился и оторвал верховного государственного обвинителя от тарелки. Прошел к камину, потыкал кочергой в золу, осмотрел часы.
