— Спасительница моя! — Эстель встала и налила воды, не дожидаясь, пока Лесса поставит поднос на столик у кровати.
— Леди Эрран интересуется, вернетесь ли Вы к столу.
— Передай ей, что с меня на сегодня довольно унижений, — в сердцах ответила девушка и жадно напилась воды, прижимая ладонь к животу. Служанка сдавленно хихикнула, краснея. Эстель смягчившись, отмахнулась: — Нет, скажи, что у меня разболелась голова. Мои физические страдания удовлетворят ее больше, чем моральные. Моему стыду она уже давно не верит.
Эстель налила в стакан еще воды и подошла к зеркалу, левой рукой снимая злополучную заколку из волос. Чтобы она хоть раз еще ее надела!
— Принести Вам ужин, госпожа? — заботливо спросила Лесса.
Девушка захлопнула ящик с побрякушками и села на пуфик.
— Неси. Предчувствую, буду зверски голодна, когда выберусь из этого корсета.
— Ой, простите, — ахнула прислуга, ставя наконец поднос и подходя к ней, чтобы расшнуровать тесное платье.
Утро выдалось такое же чудесное, как и вчера, что уже само по себе хороших предчувствий не вселяло. Эстель выбралась из постели и пошире распахнула тяжелые шторы, впуская больше света в комнату. Окна ее спальни очень удачно выходили на подъездную гравийную дорожку, где уже стояли в ярких утренних лучах черные экипажи с гербами царского мага. Суета и беготня прислуги с чемоданами подтверждали, что прибыл жених. Мрачнея все больше, Эстель распахнула окно и оперлась на подоконник. Отсюда не было слышно, о чем переговаривались слуги. Но маг, похоже, уже в доме.
В спальню постучали.
— Войдите, — Эстель обернулась.
В комнату практически ворвалась мать в сопровождении Лессы. Леди Эрран блистала в лазурном платье и топазовых серьгах, оттенявших яркие голубые глаза.
— Боги! Эстель! Ты еще не одета! Керрис прибыл!
Девушка машинально перевела взгляд на свою длинную ночную сорочку, по которой рассыпались волны вишневых волос.
— И отойди от окна! Это неприлично! Лесса!
Горничная услужливо кивнула и подбежала к окну, с шумом закрывая створки. Эстель сложила на груди руки. На леди Эрран впечатления не произвело.
— Немедленно приведи себя в порядок и спускайся к завтраку! Ему не терпится на тебя взглянуть, — невозмутимо приказала Морин и вышла, оставив дочь на попечение прислуги. У которой, конечно, хватит благоразумия одеть строптивицу подобающим образом. И на сей раз без всяких двусмысленных намеков!
— Можно подумать, он не наглядится на меня всю оставшуюся жизнь! — пробормотала Эстель в закрытые двери.
