Оскорблений? От меня?!
Благодарность за помощь немного померкла. Ясно — нас просто мирили как повздоривших школьников, объясняя, что драки в классе и коридорах под запретом. Но всегда остаются задний двор и гаражи.
— Более того, — продолжила Синдарин. — Вы будете улыбаться друг другу на ближайшем Событии. А на первом балу подарите мне танец, вдвоём. Покажете всем, что оставили обиды в прошлом и чесать языками здесь больше не о чем.
Да она..!
Издевается.
— Вам ясно?
— Предельно. Закончила? — поинтересовался инквизитор.
— Да, теперь идите.
Усмешка рядом заставила меня покоситься на бандитского гада. А он смотрел на меня.
— Пойдём, Мышка?
Нет, невозможный хам.
Я улыбнулась ему — вот просто взяла и прямо сейчас изобразила первую, широкую, но холодную улыбку. И произнесла, глядя в кофейные глаза:
— Леди Синдарин, у меня ещё один важный вопрос.
— Да? — опомнилась та. — Да, точно.
А я смотрела на гадкого красавчика, который снова помрачнел.
Он так не смог ничего придумать, кроме как выйти. И оставить меня, хвала всему доброму, в покое.
Синдарин вздохнула, оказываясь со мной наедине. Усталость на миг пробилась сквозь её ледяную маску.
— Чего ты хотела, Айли?
Она смотрела на меня пристально. Изучающе. Я мысленно вздохнула. Предыдущий разговор выбил из колеи, но надо откинуть мысли об инквизиторе и любую злость. Конечно, было бы проще, останься в моей голове голос-колокольчик
— он бы мне что-то подсказал. Но то, что я сейчас скажу, гораздо важнее одного танца напоказ.
Я мысленно встряхнулась, открыла рот…
И застыла в таком положении.
Из меня не вырвалось ни звука.
До дикости странное чувство было. Как если бы я проснулась в ночи, отлежав руку. Теперь пытаюсь двинуть ею, размять — но не могу, совершенно! Только всё то же самое с горлом!
Возможно, так чувствуют себя люди, у которых парализовало конечности, — мелькнула мысль. Но мне не хотелось знать. Что происходит?! Я несколько раз двинула губами. “Я не Айли.” “Я Марьяна Данилова из другого мира”. “Я оказалась здесь по ошибке, помогите!”
Я произносила это мысленно, но язык просто отказывался работать — и ни слова не лезло с него.
В этот миг мне стало страшно. Потому что всё это вместе — моё попадание, появляющаяся и исчезающая Айли, внезапная немота — всё сыпалось на голову как одна снежная шапка за другой, не давая опомниться!
Даже в картину не складывалось. Почему. Я. Не могу говорить?!
— Айли, в чём дело? — нахмурилась хозяйка дворца.
В чём дело? Да я задаюсь этим вопросом второй день без продыху!
